Коммунистические государства на распутье

Здесь возможны три причины. Во-первых, Живков не был никогда по-настоящему заинтересован в десталинизации и пользовался ею только как оружием для сокрушения своих противников в борьбе за власть. Выиграв эту борьбу, он охотно отложил это обоюдоострое оружие в сторону. Во-вторых, хотя Живков и выиграл борьбу за власть, ему еще предстояло выиграть борьбу за успешное проведение в жизнь его политики. В лице рядовых членов его партии ему противостоит могучая стена оппозиции, особенно в провинции, и у него нет ни сил, ни решимости сломить эту стену. (В Венгрии против новой политики Кадара тоже боролась сильная оппозиция, состоявшая из «аппаратчиков», но, следуя своим путем, Кадар проявил твердость и решимость и добился значительной поддержки со стороны народа. Живков, хотя он и заручился поддержкой Москвы, не обладал такой же твердостью характера и такой силой.) Третья из возможных причин заключайся в тем, что все более углубляющийся экономический кризис в Болгарии приостановил процесс разрядки и послаблений. Симптомом этого кризиса явилась нехватка продовольствия и потребительских товаров. Как коммунистическая партия, так и общественность воспользовались новой атмосферой и начали критиковать ошибки режима, и Живков понял, что допустил ошибку, позволив народу жаловаться в тот самый момент, когда у него было на это больше всего оснований. Тогда он продемонстрировал свою неуверенность, приняв ряд репрессивных мер. Так, в 1963 году он приложил немало стараний, чтобы ликвидировать духовнее брожение, возобновившееся в стране после XXII съезда КПСС, и (постоянный признак слабости диктатуры) в том же году начал сурово наказать тех, кто критиковал режим посредством анекдотов или «антисоциалистической клеветы». Все эти три объяснения сложившейся ситуации правдоподобны, но, пожалуй, наилучшим ключом к пониманию поведения Живкова является сочетание второй и третьей причин[128].

Столь бессильное руководство, чьей жизненной основой была поддержка Москвы, конечно, едва ли могло замять независимую позицию в таких важных для Советского Союза вопросах, как его конфликт с Китаем. Болгарии открывался один-единственный путь — путь безоговорочной поддержки СССР. Чрезвычайные обстоятельства заставили Албанию пойти на крайний шаг и присоединиться к Китаю. Румыния видела для себя самый подходящий выход «в нейтралитете правящей партии», которая науськивает одну сторону против другой. Болгария демонстративно поддерживала Советский Союз и была за это весьма прилично вознаграждена. Но ее действия не явились результатом расчетливого решения, принятого лидерами. На это ее толкнула слабость, явившаяся следствием неудач и отсутствия уверенности в себе.

Помимо того что Живкова сохранили у власти, он был вознагражден главным образом в экономическом плане. Здесь контраст между советской политикой по отношению к Румынии, с одной стороны, и к Болгарии — с другой, поразителен. Москва возражала против болгарской политики всеобъемлющей индустриализации, не менее честолюбивой для Болгарии, чем румынская политика для Румынии. И все же СССР не выказал никаких явных признаков недовольства и недавно предоставил Болгарии большие кредиты, чтобы помочь в осуществлении этой политики.

Почему же, имея дела с двумя странами, которые были примерно на одном и том же экономическом уровне, Советский Союз показал себя двуликим? Почему было о добрено строительство в Кремиковцах[129] и не одобрено строительство в Галане? Возможно, потому, что комбинат в Кремиковцах был запроектирован еще в 1958 году, до того, как идеи Хрущева относительно «международного социалистического разделения труда» начали меняться, и поэтому было разрешено болгарам приступить к делу. Но этим вряд ли можно объяснить тот факт, что на VIII съезде болгарской партии в ноябре 1962 года болгарам позволили принять двадцатилетнюю экономическую программу, поистине являющуюся их «хартией индустриализации». Более правдоподобно объясненение согласно которому это было наградой болгарам за их верность и подчеркнутым пренебрежением к румынам, разноглася которых с Советским Союзом, начавшись с вопросов экономического порядка, вскоре приобрели политическую окраску и поэтому стали более опасными. Различие в отношении Советского Союза к этим двум странам было продемонстрировано в феврале 1964 года подписанием нового советско-болгарского соглашения об экономическом сотрудничестве, предусматривающего еще более «тесное сотрудничество» и предоставление Софии нового займа в размере 300 миллионов рублей.