Комната Бога

Арон стоял перед объектом, что так часто являлся ему в непостижимых на тот момент видениях, манящей таинственностью наполнявших разум. Это был вытянутый вверх прямоугольник, со светящимся по контру ореолом. Очертание двери в монолитной стене. Куда не посмотри, – нескончаемый серый гранит, без единого стыка и шва, утопающий по обе стороны во мраке. Свечение силуэта было ярким, но не слепящим, скорее теплым, притягивающим, умиротворяющим. Дверь, без ручек и петель, убаюкивающая своим шепотом, обещавшим сладостный покой, укрощение страхов, блаженную просветленность. Но, что-то настораживало Арона, нечто необъяснимое, слабо уловимое, как вкрадчивая тень под завесой тумана.

– Ступай уже, – лениво прозвучало где-то позади.

Арон обернулся. Двое людей в темных широких одеяниях застыли мрачными фигурами, утопив руки в глубоких карманах.

Много раз он уже бывал по ту сторону, но сейчас не мог вспомнить ничего определенного, лишь невнятные отголоски, мятые образы, не формировавшиеся ни во что полновесное. Но отчетливая уверенность по неизвестной причине застряла в голове, – там ждут ответы… Там ждет расслабление.

Дели приложил руку к теплому камню двери. Зажмурился, ощутив будоражащий жар, разливавшийся в теле.

Что-то щелкнуло. Дверь въехала внутрь плиты. Арон почувствовал, или ему показалось, как сзади, сдержанно, подтолкнула его чья-то большая рука.

***

Молочная дымка пенными хлопьями оседала на коже рук и лица, увлажняя ее, одаривая приятной прохладой. Повсюду, посреди этой белесой взвеси, виднелись мерцавшие черные точки, находившиеся бесконечно далеко. В их расположении Арон угадывал галактики исходного мира. Он посмотрел вниз, туда, где обычно находятся ноги, но ничего не обнаружил, кроме бездонной белой пустыни, испещренной мыльными кружевами. Не было и рук. Не было ничего. Но он мог ощущать, наблюдать и размышлять. Дели задумался. Стоит он сейчас на месте, или стремительно плывет вперед? И что он сейчас такое? В окружении только плавные преобразования форм, перетекавшие из одной туманности в другую.

Ему стало невероятно легко и тепло. Идеальный градус блаженства. Арон быстро позабыл зачем он здесь. Да и была ли вообще изначально причина? Точно! – подумал он. Я же хотел что-то спросить… Только зачем? Меня ничто не волнует… Я кристальной чистоты облако. Нет более тягостных дум… Дели перестал понимать, говорит он вслух или просто слышит свои мысли. И его ли это мысли? Или ему их навязал кто-то сторонний.

В момент слияния с поглощавшим его пространством, в котором сознание свое он уже видел со стороны, – оно рисовалось ему едва различимой, дрожащей на ветру паутинкой, Дели, точнее то, что от него осталось, принявший форму паруса, прогнувшегося под натиском стихии, вдруг наткнулся на нечто могучее, имевшее сферическую форму, и будто мокрая тряпка распластался на валуне. Незыблемая гармония и упоение дрогнули, и через трещинки проступила тревога. Арон ощутил каждой своей, ставшей эфемерной клеткой, присутствие постороннего, пронзавшего его взглядом так пристально, что обозревал единичный атом. Взор, рентгеневший его, был необъятен, жуток и прекрасен. Радужка наблюдателя развернулась, раздалась в ширь до размеров солнца. Арон отчетливо осознал, – на него смотрел сам Бог. Он не мог этого видеть глазами, но ощущал всем, что в данный миг составляло его Я.

А дальше голос, сковавший все его естество. Тот самый, что слышал он многократно в своих призрачных миражах, всплывавших посреди реальности. Шепот басом с придыханием, заставлявший дрожать, будто струны, всю структуру пространства, заполнявший все ложбинки, расправлявший каждую морщинку. Голос сразу появлявшийся в глубине разума, словно жил там все это время и его задремавший баритон наконец пробудился. Голос разом отвечавший на все вопросы, подобно сверхмощному, квантовому компьютеру, наперед определявшему ход беседы. Сейчас Арон так ясно и четко понимал то, что ранее было не осилить за все бесчисленные годы жизни.

Где все находятся и находятся ли? Что было до первого Большого взрыва, до сотворения Мира и как давно это длится? Как из ничего, однажды твердь появилась, на которую можем мы опираться, состоящая из частиц столь мелких и хрупких, что по отдельности каждую мы с легкостью можем вдохнуть? Умы исходного мира, отдельные от Бога создания, или же он познает этот мир через них? Зачем есть каждая живая тварь, и есть ли в том смысл? Зачем Богу нужен Арон и вся “Колыбель”? И самый насущный, – кто создал Бога? Или создал сам он себя… Тогда кто создал первую мысль? А, если, создал, значит когда-то не было ни материи, ни времени, ни мысли; тогда сколько продлиться могло бы состояние данное? Бесконечность или меньше мгновения? Или, если бы не было времени, значит “ничего” не могло бы длиться хоть сколько-то? Это состояние само себя исключает?