Элен.
Да, в известном смысле правда. У меня были подозрения, и я хотела выяснить, где это она пропадает по нескольку часов чуть ли не каждый день.Джеймс.
Зачем?Тереза тихонько плачет.
Элен.
Перестань хныкать, Тереза.Джеймс.
Я повторяю, — зачем?Элен.
Мы отвечаем за нее. Выяснить это все было моей обязанностью. Ты настолько слаб, что свел их вместе. Она ведь заявила, что уходит с ним. А это смертный грех.Джеймс.
Ты в этом уверена?Элен.
Разумеется, потому что он женат.Джеймс.
Ты думаешь, что, столкнувшись с грехом, узнаешь его? В таком случае ты более мудра, чем вся Церковь.Элен.
Найди в себе хоть каплю здравого смысла, Джеймс.Джеймс.
Постараюсь, если у тебя найдется хоть капля милосердия.Элен.
Джеймс, ты глупец.Джеймс. Я вижу то, что видят мои глаза. Большего бог с меня не требует.
Элен.
Ты слышал, как она бахвалилась? Они бы теперь изо дня в день жили вместе, если бы я не воспрепятствовала им.Джеймс.
Что значит воспрепятствовала?Роз.
Да, мы жили бы вместе. Да, мы были бы любовниками. Вы столько твердите о смертном грехе, почему же вы не дали мне уйти? Разве так лучше? Встречи в Ригел–Корте. — это лучше?Элен.
Да, это лучше. Это ускорит конец.Роз.
Ну еще бы!.. Для вас ведь это доброе деяние — уничтожить любовь.Элен.
Такую любовь — да.Роз.
Какая разница между такой любовью и какой–нибудь другой? Разве я бы его иначе любила, если бы он не был женат?Джеймс
Элен.
Да. И я не стыжусь этого. Я удержала ее в лоне Церкви. Теперь она в любое время может идти к исповеди.Роз.
И после исповеди продолжать все то же, а затем — снова к исповеди… И вы считаете, что это лучше, чем иметь семью, детей и жить, не расставаясь до самой смерти?..Элен.
Жить в смертном грехе.Роз.
У бога больше здравого смысла. И милосердия.Элен.
А чересчур полагаться на милосердие божие — это еще одно прегрешение.Роз.
Как же, знаю, это называется презумпция. Монахини обучили меня этому.Джеймс
Элен. Тереза
не была больна.Роз.
Как не была? Она ведь лежала без сознания на полу…Элен.
Я сказала Терезе, что она захворала. Она поверила.Роз
Элен
Джеймс.
Не будь ты так глупа, я решил бы, что ты очень зла. Очень.Тереза.
Я не могу понять, о чем вы говорите.Джеймс
Тереза.
Ты стараешься отделаться от меня, Джеймс?Джеймс.
Да, дорогая, стараюсь. Забери мою книгу. Я хочу поговорить с Роз наедине.Тереза
Элен
Джеймс.
Будь по–твоему. Роз, проводи ты Терезу.Тереза
Джеймс.
Сейчас еще рано. Я буду у тебя перед обедом. А вечером почитаю тебе, чтобы ты лучше заснула.Элен.
Я только сказала, что она неважно выглядит. Я не намеревалась…Джеймс.
Ты достаточно ясно сказала нам о своих намерениях.Элен.
Лучше бы ей никогда здесь не появляться!Джеймс.
О да, это было бы лучше. Ей здесь очень плохо.Элен.
Здесь? Мы тут ни при чем. Это он, этот безнравственный человек.Джеймс.
Дело не в нем. Виной всему наша мертвая добродетель. Все эти жития святых, благочестивые картинки, пожертвования Обществу алтаря… Подумай, — может быть, войди она в дом, в котором была бы любовь, ее бы не так терзали сомнения, она бы делилась с нами…Элен.
Почему же она этого не делала?Джеймс.
Потому что в нашем доме страх, а не любовь. Что мы можем дать ей взамен, если уж требовать от нее жертвы? Набор прописных религиозных истин.Элен.
Говори за себя, Джеймс.Джеймс.
Я так и делаю. Сидячая добродетель, изрекающая набожные сентенции и неуклонно идущая на ущерб.Элен.
Он ее соблазнил.Джеймс.
Глупое выражение, но даже если бы это и было так?Роз
Джеймс
Элен.
Извиниться?Джеймс
Элен.
Она на нашем попечении. Она лгала нам.Роз.
Вы лгали мне.Элен.
Бывает ложь — и ложь.