Комната наверху

Засим последовало короткое молчание, нарушенное звуком шагов на задней лестнице. Свендсен обернулся и увидел еще одну горничную, вышедшую из темного алькова. Кивнув присутствующим, она села за стол.

Шофер опять повернулся к Патрисии.

— А почему никто не видит Киттен? — непринужденно спросил он.

Дверь в столовую опять распахнулась. Не подавая виду, что слышал последние слова, дворецкий уселся рядом со Свендсеном.

— Давайте есть, — грубовато сказал он. — У меня мало времени.

Все сели за стол, и кухарка принесла дымящуюся тарелку жаркого. Дворецкий нарезал мясо, остальные молча наблюдали за ним.

Через некоторое время Свендсен поинтересовался:

— У них большая семья?

Патрисия посмотрела на Уэймюллера, но тот был занят едой. Он даже не поднял глаз.

— Ну, — с некоторым сомнением начала она, — у них три дочери. — Она взглянула на кухарку. — Киттен, Хильда и Дора. И потом еще мальчик, Льюис. Ему всего одиннадцать. Ну, и, конечно, старшие — мистер и миссис Корвит. — В присутствии Уэймюллера она была менее приветливой, более сдержанной. Больше она ничего не добавила.

Трапеза проходила в молчании. Шофер незаметно изучал своих новых знакомых. Все были погружены в свои мысли, но Патрисия явно проявляла интерес к новичку. Она упреждала его желания — стоило ему потянуться за чем-нибудь, как горничная подавала ему необходимый предмет, причем всякий раз держала его, пока их глаза не встречались, и только тогда с улыбкой отпускала.

Поев, Свендсен поднялся и сразу же попросил у дворецкого ключи. Девушка разочарованно посмотрела на него, но он старательно избегал ее взгляда. Надувшись, она наблюдала, как он набрасывает пальто. Взяв свой чемодан, он пробормотал «спокойной ночи» и вышел.

На улице было совсем темно, и шофер продвигался ощупью, отыскивая дорогу по хрусту щебня под ногами. Несколько раз он сбивался на газон, и тогда вынужден был ногой обшаривать замерзшую землю, чтобы опять найти дорожку. Вокруг было уже не так тихо, как днем, потому что поднялся ветер. Он прорывался сквозь голые кроны деревьев и обдувал углы дома с такими жалобными стонами, что однажды Свендсену показалось, будто он слышит человеческий голос. Он обернулся и посмотрел на дом, но ничего не увидел.

Наконец перед ним возникла какая-то темная громада. Шофер провел руками по неровной деревянной поверхности, ища замок, затем потянул на себя ворота гаража и вошел. Он словно попал в подземелье. Свендсен зажег спичку, открыл чемоданчик и принялся рыться в груде рубашек и носков, пока его пальцы не нащупали длинный цилиндрический предмет.

Луч фонарика погнал тени вверх по выбеленным стенам к высокому потолку. Справа в углу была темная лестница, а перед ней дверь, которая, по всей видимости, вела в чулан для инвентаря. Вдоль стены лежал садовый шланг.

В гараже стояли три машины — большой черный «линкольн» и два «бьюика» с откидным верхом. Наклонившись, Свендсен направил свет фонарика на крылья и передние колеса «линкольна». Затем осмотрел ветровое стекло. Машина казалась очень дорогой, это была новейшая модель. Но явно нуждалась в мойке. Ничего интересного.

За «линкольном» стояла длинная низкая серая машина с множеством сверкающих хромированных деталей. На этот раз, стоило Свендсену взглянуть на передние крылья, глаза его загорелись. Он ощупал пальцами шов между крылом и корпусом, а затем присел перед другим крылом. Спустя мгновение он встал и, покусывая губы, тщательно осмотрел хромированную кайму ветрового стекла, а затем открыл дверцу и осветил переднее сиденье и пол машины. Там не было ни пятнышка.

Свендсен осветил третью машину, яркий темно-оранжевый «бьюик». Затем, не утруждая себя осмотром, он взял чемодан и поднялся по узкой деревянной лестнице.

Комната была маленькой, с низким наклонным потолком. Задернув занавески на двух окнах, выходящих на дом, Свендсен включил верхний свет. Обстановку составляли кровать, комод, на котором стояло кривоватое зеркало, ночной столик, два стула с жесткими спинками и шкаф. Дверь сбоку вела в ванную. На столе стоял телефон. Кружевная салфетка на комоде и маркизетовые, цвета слоновой кости, занавески довершали сходство с тесным и безликим гостиничным номером.

Повесив шляпу и пальто, Свендсен начал распаковывать вещи, которых было удивительно мало. Предметы туалета, темный костюм, несколько носовых платков, галстуки, трусы, майки и рубашки. Была там и бутылка виски, которую шофер поставил на стол, и плотный красный конверт. Его Свендсен бросил на кровать.

Расслабив узел галстука, он пошел в ванную и плеснул в стакан немного воды. Затем улегся на кровать, добавил в стакан виски и развязал тесемки на конверте.

По одеялу рассыпалась стопка газетных вырезок, на каждой красными чернилами была написана дата, как это обычно делают в газетном архиве. Пальцы мужчины перебирали их, время от времени он отпивал глоток из стакана. Допив, Свендсен вынул из кармана записную книжку и карандаш. Ему пришлось встать, чтобы заточить грифель бритвой, затем он начал рассортировывать вырезки в небольшие стопки.