Комната наверху

Шофер поставил чашку с кофе на блюдце, вытер губы, положил салфетку на стол и, наконец, поднял глаза.

— Да, мисс, — вежливо сказал он, но не встал.

Недовольство и удивление в ее глазах уступили место чему-то, похожему на насмешку. Взглянув на шофера еще раз, повнимательнее, девушка сказала:

— Через полчаса мы едем в город. Приготовьте машину, пожалуйста.

Свендсен смотрел ей вслед, пока дверь не закрылась, потом спросил:

— Кто это?

— Это мисс Дора, старшая, — ответила Патрисия, убирая со стола.

Зевнув, Свендсен поднялся и подошел к окну. О чем-то задумавшись, он хмуро глядел в темноту. По-прежнему шел снег. Вскоре дворецкий и старшая горничная поднялись наверх. Свендсен наблюдал, как хлопочут кухарка и Патрисия. Шли минуты.

— У вас что, принято подавать еду в комнаты? — спросил он после долгого молчания.

Патрисия подняла на него глаза, не сразу поняв, о чем он говорит.

— Что?

Он кивнул на поднос.

— А, это для Киттен. Не знаю, зачем они вообще носят ей еду. Она не ест, не пьет и вообще ничего не хочет.

— А почему еду носите не вы?

Патрисия открыла небольшой шкаф возле раковины и поставила туда поднос. Ее ноздри презрительно раздулись.

— Я! — с издевкой сказала она. — Это просто смешно! Она же никого к себе не подпускает. Сидит, запершись в своей комнате, и дуется на весь свет.

Прислонившись к подоконнику, Свендсен почесал за ухом.

— Запершись в комнате?

— Ну да! — Патрисия скривила губы. — Господи помилуй, да вы когда-нибудь читаете газеты?

Прежде чем он успел ответить, дверь в столовую отворилась, и показалась Дора. Прислонившись плечом к косяку, она натягивала черные перчатки.

— Свендсен, мы вас ждем, — холодно произнесла она.

— Простите, мисс. Я потерял чувство времени. Я буду… — Он умолк, поскольку дверь уже закрылась за Дорой. Похоже, она поквиталась с ним за то, что он не сразу ответил ей.

Свендсен снял пальто и шляпу с вешалки в коридоре и поспешил на улицу, на ходу застегивая пуговицы.

Когда он подрулил к парадному входу, Хильда и Дора уже ждали в снопе света, лившегося из открытой двери. Дора проскользнула мимо, даже не посмотрев на него, а Хильда дала ему адрес на Пятой авеню, в районе восьмидесятых улиц. Она уже собиралась сесть в машину, когда сестра остановила ее.

— Хильда! — В ее голосе звучало раздражение. — Мы же сначала должны забрать Хелен и Фрэнсиса.

Хильда выглядела обескураженной, как разбуженный лунатик.

— Что? Ах, да! — Она опять повернулась к шоферу. — Поезжайте по дороге налево, Свендсен. Мы скажем вам, где остановиться.

Мощные фары пробивали широкую светлую просеку в стене мрака, пока машина ползла вверх по склону. Вдруг, откуда ни возьмись, в свете фар вихрем закружились снежинки, оседая на ветровом стекле. Свендсен напряженно щурился, силясь проникнуть взглядом сквозь белую пелену.

— Ради бога, Хил, когда ты стряхнешь с себя это забытье? — Слушая голос Доры, доносившийся из перенастроенной им переговорной системы, шофер старался сохранить безучастную мину. Мышцы лица оставались неподвижными. Он словно ничего не слышал. — Это же просто ужас! Неужели ты не можешь вести себя нормально?

Хильда ничего не сказала, лишь тяжко вздохнула. Некоторое время они ехали в молчании, затем Дора заговорила опять. Раздражение в ее голосе ушло, сменившись горечью.

— Боже, ну и вечерок!

Опять последовала пауза.

Свендсен посмотрел в зеркало заднего обзора. Ему был виден только краешек плеча Хильды. Кажется, она сидела, отвернувшись к окну. Другая сестра была видна ему хорошо, ее лицо казалось немного недовольным. Наклонившись к окну, она потерла стекло перчаткой, стараясь разглядеть что-то снаружи. Через некоторое время она сняла переговорную трубку и приказала Свендсену свернуть влево и остановиться у второго дома.

Это было большое белое оштукатуренное здание, почти невидимое на белом фоне падающего снега. Большинство окон нижнего этажа и часть верхних были ярко освещены. Слева и справа от подъездной аллеи высились мощные дубы.

Выполняя указание Доры, Свендсен вылез из машины и взбежал по ступенькам к широкой веранде. Подняв медный дверной молоток, он постучал в дубовую дверь. Открывшая ему горничная сообщила, что миссис Льюисон вот-вот выйдет.

Стянув перчатки, чтобы подышать на пальцы, шофер посмотрел на низкие широкие окна, но увидел лишь белые с золотом венецианские жалюзи.

Менее чем через минуту дверь открылась и на улицу торопливо вышла фигура в норковой шубке. Она прошагала мимо Свендсена, не заметив его. Быстро последовав за ней, он успел-таки распахнуть перед ней дверцу. Пара удивленных карих глаз воззрилась на него. Глаза заморгали, потом снова уставились на шофера, и чуть округлились, а уголки губ женщины тронула едва заметная улыбка. Женщина была рослая, лет тридцати с небольшим. Светлые волосы зачесаны назад. Высокие скулы и острый, прямой нос на надменном лице делали ее похожей на топ-модель. Сдержанно вежливый, Свендсен не ответил на улыбку, просто дождался, пока женщина сядет в машину.

Первое, что он услышал при помощи своего микрофона, было:

— Ну, не ужасная ли погода? — Второе: — А где ты раздобыла такого красавчика?