Комната смерти

Сакс испытывала смешанные чувства по поводу его планов на предстоящую операцию. Риск был немалый, учитывая физиологические ограничения. Операция могла повлечь серьезные осложнения, которые не возникли бы у обычного человека.

Да, естественно, ей хотелось, чтобы партнер чувствовал себя хорошо. Но знал ли он правду, что главным в нем, как и в любом другом человеке, были разум и душа, а вовсе не тело? Знал ли, что наше телесное воплощение всегда нас так или иначе разочаровывает? Он привык к тому, что на него смотрят на улице. Но ведь глазели не только на него одного. Когда кто-то внимательно разглядывал саму Амелию, это, как правило, оказывался тип куда более неприятный, чем в случае Райма.

Она вспомнила времена, когда работала моделью и в ней зачастую не видели ничего, кроме приятной внешности, роста и пышных рыжих волос. Она злилась и даже обижалась, что ее воспринимают лишь как дорогую безделушку. Рискуя навлечь на себя гнев матери, она оставила профессию и пошла по стопам отца служить в полицию.

Во что ты веришь, что ты знаешь, как ты принимаешь решения, когда не сдаешься, — вот качества, которые определяют тебя как полицейского. А вовсе не то, как ты выглядишь.

Естественно, Линкольн Райм страдал от инвалидности. Кто в его состоянии не хотел бы лучше себя чувствовать, брать что-то обеими руками, ходить? Но порой у Сакс возникала мысль, что он намерен подвергнуться рискованной операции не ради себя, а ради нее. Разговор об этом заходил редко; и когда такое все же случалось, слова отскакивали от темы, будто пули от камня. Смысл был ясен: «Какого черта ты носишься с калекой, Сакс? Могла бы найти и кого-нибудь получше».

«Найти кого-нибудь получше» намекало на то, что она ищет некий идеал, чего на самом деле никогда не было. До этого у нее лишь однажды были серьезные отношения, с другим полицейским, и они закончились катастрофой (хотя Ник в конце концов вышел из тюрьмы). Обычно она встречалась с мужчинами просто чтобы убить время, пока не поняла, что быть с кем-то на порядок скучнее, чем скучать в одиночестве.

Ее вполне устраивала собственная независимость. Если бы не появился Райм, она прекрасно чувствовала бы себя одна, быть может, и до самой смерти.

«Поступай как хочешь, — подумала Амелия. — Можешь делать операцию или не делать, решай сам. Что бы ты ни решил, я буду рядом».

Она еще несколько мгновений наблюдала за ним, едва заметно улыбаясь. Но улыбка исчезла с лица, и Сакс направилась в гостиную, чтобы сообщить новости Надсмотрщице.

«Святой Морено, возможно, не такой уж и святой…»

Глава 21

Пока Сакс записывала на доске информацию, полученную во время поездки с Ташем Фарадой, Нэнс Лорел развернула к ней свое кресло. Она явно переваривала только что услышанный рассказ.

— Эскорт-девица? — спросила прокурор. — Вы уверены?

— Нет. Хотя вполне возможно. Я звонила Лону, и он послал людей Майерса, чтобы те попытались ее найти.

— Девушка по вызову, — ошеломленно проговорила Лорел.

Сакс вполне понимала причину ее замешательства. Вряд ли информация о том, что во время пребывания Морено в Нью-Йорке его, женатого человека, сопровождала проститутка, помогла бы завоевать симпатии присяжных.

К удивлению Амелии, зам окружного прокурора лишь небрежно бросила:

— Что ж, некоторые порой ходят на сторону. Это вполне можно обойти.

Вероятно, под «обойти» она имела в виду попытку собрать коллегию присяжных в основном из мужчин, которые могли не столь критично отнестись к неверности Морено.

«Но если ваш вопрос, детектив Сакс, состоит в том, выбираю ли я дела, которые, по моему мнению, могу выиграть, то ответ — да».

— Так или иначе, — сказала Амелия, — для нас это даже лучше. Возможно, они не все время провели в постели. Может, он брал ее с собой на какую-то встречу; может, она видела, как у них на хвосте висел кто-то из НРОС. А если она профессионал, у нас найдется рычаг, чтобы заставить ее говорить. Вряд ли ей захочется, чтобы кто-то чересчур пристально заглядывал в ее жизнь. Не исключено, что она вовсе не из эскорта, а участвовала в чем-то другом — может, даже преступном.

— Из-за тех денег? — кивнула Лорел на доску.

— Именно. Возможно, тут есть какая-то связь с террористами.

— Морено не был террористом. Мы это выяснили.

«Это ты выяснила, — подумала Сакс. — Вот только факты говорят иное».

— И тем не менее… — Она тоже кивнула на доску. — Намерение не возвращаться больше в Штаты, банковские переводы, уход в заоблачную высь… И упоминание о взрыве где-то в Мехико.

— Это может означать что угодно. Строительные работы, снос здания, например, для одной из компаний его «Движения за полномочия местных», — сказала Лорел, которую все же, видимо, беспокоили возможные последствия вновь появившихся сведений. — Водитель заметил какую-нибудь слежку?

Сакс рассказала, что, по словам Фарады, Морено все время неуверенно озирался.

— Он не говорил, что Морено заметил нечто конкретное?

— Нет.

Подкатив кресло ближе, Нэнс Лорел уставилась на доску. Поза ее казалась странно похожей на позу Райма, когда он останавливал перед графиками и таблицами «Штормовую стрелу».