Комната смерти

— Буду идти за ним, попробую сделать фото. — Она рискнула выйти из роли, поскольку снайпер был далеко и услышать ее не мог. — Если мне повезет и он идет к своей машине, я узнаю номер. Если нет — может, придется проехаться на подземке до Фар-Рокавей. Я перезвоню.

Сделав вид, будто продолжает разговор, Сакс ускорила шаг и прошла мимо снайпера, затем остановилась на следующем светофоре. Как бы между делом повернувшись, она направила на мужчину объектив камеры телефона и несколько раз нажала на спуск затвора, а когда светофор сменился зеленым, пропустила снайпера вперед. Он был занят своим разговором и не замечал Сакс.

Возобновив слежку, она перезвонила Шарнеку.

— Так, он снова разъединился, — сказал компьютерщик.

Сакс увидела, как мужчина убирает телефон в карман. Он направлялся к десяти- или двенадцатиэтажному зданию на краю мрачного каньона Ректор-стрит. Однако, вместо того чтобы войти в дверь, он обошел здание сбоку. Оказавшись посреди узкого переулка, он надел на шею шнурок с карточкой-идентификатором и вошел через ворота на некое подобие парковки, окруженной грозного вида колючей проволокой.

Оставаясь в тени, Сакс попросила Шарнека соединить ее с Селитто. Она рассказала детективу, что нашла стрелка и ей нужна группа, которая могла бы вести за ним слежку.

— Хорошо, Амелия. Сейчас найду кого-нибудь из спецотдела.

— Я пришлю несколько его фотографий. Пусть парни свяжутся с Родни. Он отслеживает местонахождение телефона и может сообщить, когда наша цель снова двинется дальше. Я останусь здесь, пока они не появятся, а потом отправлюсь поговорить с Лидией Фостер.

— Где ты сейчас? — спросил Селитто.

— Ректор-стрит, восемьдесят пять. Он вошел в ворота с торца здания, на парковку. Или, может быть, во двор. Я не хотела подходить слишком близко.

— Само собой. Что это за здание?

Амелия рассмеялась, только сейчас заметив неприметную табличку: «Национальная разведывательно-оперативная служба».

— Это его контора, — сказала она Селитто.

Глава 39

Ужасная новость — приятного во всех отношениях мистера Морено не было в живых.

Лидия Фостер приготовила на кухне квартиры на Третьей авеню чашку кофе, выбрав из сотни капсул одну с ароматом лесного ореха, и вернулась в гостиную, думая, когда же наконец появится та женщина из полиции.

Мистер Морено очень нравился Лидии. Умный, обходительный — настоящий джентльмен. Она знала, что неплохо сложена, и ее часто называли привлекательной. Но мистер Морено, в отличие от некоторых пользовавшихся ее переводческими услугами мужчин, никогда с ней не флиртовал. Во время их первой совместной работы несколько месяцев назад он показал ей фотографии своих очаровательных детей. Иногда это служило прелюдией к попыткам ухаживания, что казалось Лидии весьма вульгарным даже для отцов-одиночек. Но затем мистер Морено показал фотографию жены и объявил, что не может дождаться годовщины свадьбы.

До чего же приятный мужчина. И любезный — он придерживал ей дверцу машины, хотя это мог сделать водитель. Морено был обаятелен и общителен, и у них часто находились общие темы для разговоров. Оба, например, увлекались языками. Он писал в блогах и вел радиопередачи, а она зарабатывала на жизнь, переводя чужие слова. Они обсуждали сходства языков и даже технические аспекты — именительный, дательный и притяжательный падежи или спряжение глаголов. Он рассказал, что ему не нравится английский, хотя это его родной язык, что показалось ей странным. Можно не любить язык за чересчур резкую тональность, как, скажем, немецкий или южноафриканский коса, или пугаться сложностей его освоения, как с японским, но о том, чтобы кто-то мог испытывать неприязнь к языку как таковому, Лидия никогда не слышала.

Он считал английский язык хаотичным и располагающим к лени (из-за множества неправильных конструкций), сбивающим с толку и лишенным изящества. Оказалось, однако, что настоящая причина его нелюбви несколько иная.

«Его вбивают в голову людям по всему миру, нравится им это или нет. Всего лишь еще один способ сделать другие страны зависимыми от США».

Но мистер Морено во многом отличался радикальными взглядами. Стоило ему начать читать лекцию о политике, его уже невозможно было остановить. Лидия обнаружила, что старается не касаться подобных тем.

Ей обязательно нужно было сказать той женщине-детективу, что мистер Морено беспокоился о собственной безопасности. Он постоянно оглядывался по сторонам, пока они ехали через город или шли пешком на встречи. Однажды по пути с одной встречи на другую мистер Морено внезапно остановился.

«Посмотри на того человека. Кажется, мы уже видели его у другого офисного здания. Не следит ли он за нами?»

Он кивнул в сторону молодого белого парня, который с унылым видом листал журнал. Уже одно это показалось Лидии странным, как в старом фильме, где частный детектив шпионит за подозреваемым, делая вид, будто читает газету. Никто не прогуливается по улицам Нью-Йорка, просматривая печатный текст. Все утыкаются в экраны айфонов или «блэкберри».