Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Линч, очевидно, никогда не сомневался в своей способности управлять процессом создания кино – когда дело доходит до искусства, он теряет всякий страх – и изначально он планировал использовать тот же практический подход, что и на съемочной площадке «Головы-ластика». «Дэвид сказал, что если он делает кино, то сам делает и грим, – вспоминал Брукс. – Я говорил ему: “Я режиссировал несколько фильмов, а ты очень занят”, но дал ему шанс. «Вскоре после того, как Херт вернулся на съемки “Врат рая”, семья Линчей отправилась за ним в Монтану, где Дэвид делал слепок с тела актера. «Этот слепок был суровым испытанием», – вспоминала Мэри. «Джон был полностью завернут в гипс, к его носу были подведены трубочки, но он держался молодцом».

С законченным черновиком сценария и главным актером, прикрепленным к проекту, Линч, Сэнгер и Брукс направились в Лондон, чтобы заняться пред-продакшеном. «После того, как мы приехали, значительно похолодало, – вспоминал Брукс. – Я купил Дэвиду синий плащ, и он носил его каждый день съемок».

Троица приземлилась в Лондоне, затем отправилась в Уэмбли, неописуемую глушь в сорока пяти минутах езды на северо-запад от центра. Когда-то это место было процветающей производственной площадкой, но когда Линч туда приехал, Уэмбли мало что мог предложить посетителю – разве что футбольный стадион. Однако «Ли Студиос», недавно переструктурированная телестудия, которой владели братья Джон и Бенни Ли, располагалась именно здесь и отлично подходила для съемок. По сравнению с тремя гигантами – «Шеппертон», «Элстри» и «Пайнвуд Студиос» – она была довольно скромной, но менеджер по производству Терри Клэгг выбрал именно ее, потому что решил, что для съемок будет лучше, если не придется бороться с более масштабными производствами за услуги студий. До возвращения в Лос-Анджелес Брукс полчаса в день проводил на съемочной площадке – первые три дня – «веселый, любящий и поддерживающий», – вспоминал Линч. «Он говорил, что в его жизни были перерывы, и он хочет помочь молодым людям найти свой путь».

За исключением Анны Банкрофт и Джона Херта, весь отбор актеров проводился в Лондоне под надзором директора по кастингу Мэгги Картье. Энтони Хопкинс получил главную роль сэра Фредерика Тривза, а Джон Гилгуд и Уэнди Хиллер пришли на обсуждение второстепенных ролей. «Я был удивлен, что люди их уровня вообще пришли на эту встречу, но мы были счастливы, – вспоминал Сэнгер. Уэнди Хиллер была восхитительна, а Джон Гилгуд – красивым и скромным, с прекрасным голосом и изумительной дикцией. Ему понравилась роль, и с ним всегда обращались в духе “как тебе хочется”. Дэвид сказал, что с работать с Джоном было потрясающе, потому что можно было общаться мыслями: ты просто говорил ему, что хочешь чего-то, и он тут же давал тебе это в точности. Дэвид был в восторге от его технических актерских умений».

Завлечь актера Фредди Джонса, который позже появился еще в нескольких фильмах Линча, включая «Дюну» и «Диких сердцем», оказалось сложнее. «Дэвиду он понравился с первого взгляда – он необычный, будто из сна, идеально вписывающийся в мир Дэвида, – рассказал Сэнгер. – Но Фредди сказал, что персонаж, которого ему предложили сыграть, был слишком плоским, и что он больше, чем парень, который избивает беззащитное создание. Он не дал нам окончательного отказа, и Дэвид сказал ему: “Ты мне правда нравишься; я пересмотрю сценарий с позиции этого персонажа”. Позже Линч согласился, что чувства героя по отношению к Человеку-слону должны быть более сложными – вклад Фредди ясно виден в финальной версии сценария».

В двух сценах фильма показаны цирковые уродцы типичного для викторианской эпохи вида, и подбор актеров на эти роли стал настоящим вызовом. Популярность фрик-шоу пошла на спад в 1890 и практически свелась к нулю к 50-ым годам. Более того, медицинские достижения 20-го столетия в значительной степени снизили случаи странных физических аномалий, которые давали жизнь фрик-шоу в девятнадцатом веке. «Мэгги Картье разместила в лондонской газете объявление такого содержания: “Требуются люди с физическими отклонениями”, – вспомнил Сэнгер. – Вот это нам потом досталось!»

Гусиная ярмарка в Ноттингеме проходит в Англии ежегодно еще с елизаветинских времен, и одна из ее достопримечательностей – шоу уродов. Пока фильм находился на стадии препдроизводства, Линч узнал, что кто-то, связанный с ярмаркой, был менеджером сиамских близнецов. «Дэвида это крайне взволновало, – вспоминал Сэнгер. – Мы позвонили тому парню, и он сказал: “Да, я менеджер сиамских близнецов”. Мы с Дэвидом отправились на гусиную ярмарку – она оказалась кучкой убитых трейлеров на задворках города. Мы нашли его трейлер, постучали, и дверь нам открыл толстяк в грязной футболке. Он и его жена пригласили нас войти. Это место будто сошло из снов Дэвида. Толстяк сказал: “Дорогая, давай сюда близнецов”, и его жена пошла в дальний конец трейлера и вернулась с огромной банкой из-под варенья, наполненной формалином, где плавали эмбрионы мертвых сиамских близнецов. Дэвид был разочарован».