Комната спящих

– Как думаешь, Мейтленд сумеет их разбудить?

– Пациенток уже давно надо было перевести в Ипсвич. У нас нет необходимого оборудования. Не знаю, что с ними, но своими силами тут не справиться.

– Ты говорил об этом Мейтленду?

– Да.

– А он что?

– Не согласен.

Джейн вздрогнула и плотно сдвинула колени.

– Я тут подумала… – Она запнулась и снова заговорила не скоро. – О своем поступке. Я понимаю, почему ты был так зол. Нет, правда. Прости, что не сказала. Просто случая подходящего не было. Я была с тобой счастлива и не хотела все портить.

Пола халата Джейн задралась, и я вынужден был отвести взгляд. Стоило вспомнить о ее горячей коже под шелком, и меня против воли охватило возбуждение.

– Здесь такие вещи обсуждать неудобно, – заметил я.

– Почему? Нам никто не помешает. Я проверяла график дежурств.

– Ну хорошо, на самом деле я считаю, что нам не о чем говорить.

Ничего не скажешь, любезный отказ.

Джейн повернула голову, во всей красе выставляя длинную шею и безупречный профиль. От слез глаза сияли еще ярче, чем обычно.

– Просто хотела, чтобы ты знал: я тебя понимаю, – сдавленным голосом произнесла Джейн. – Вот и все. Надеялась… – Она еще раз затянулась и добавила: – Обсудить все, как взрослые люди.

Я подошел к окну. «Бентли» Мейтленда был припаркован снаружи, и я снова подумал о честерфилдском диване. Вообразил темноту, ритмичный скрип кожи, стоны наслаждения. Вот Мейтленд сжимает своими огромными руками полные груди Джейн. У меня даже голова разболелась.

– Зачем? – с усталостью и горечью бросил я.

– Вместе мы были счастливы.

– Да, были.

– Ну вот!

– Не пойму, к чему ты клонишь.

Наблюдая за отражением в стекле, я увидел, как Джейн встала и приблизилась ко мне. Но я старался смотреть лишь на вересковую пустошь, далекий лес и небо. Я застыл в предвкушении. Чувствовал, что Джейн хочет до меня дотронуться.

– Люди совершают ошибки, – произнесла Джейн. – И я не исключение. Теперь искренне жалею, что поступила именно так.

Вдруг я почувствовал руку Джейн на своем плече. Вот она отразилась в стекле. Внезапно я заметил золотой отблеск. У Джейн на пальце было обручальное кольцо. Вернее, мне так показалось, потому что, приглядевшись, я ничего похожего не заметил. Неужели я до сих пор мечтаю об идиллической жизни с Джейн? Но теперь эта мечта ушла в мир запретных, подавленных желаний, выражающихся лишь в ошибках восприятия и оговорках. Дыхание Джейн обожгло мне шею.

– Нет, – произнес я. – Все кончено. Ни к чему склеивать осколки. Слишком поздно.

Ответить Джейн не успела. Именно в этот момент по зданию разнеслись крики.

Глава 20

Дверь в конце коридора распахнулась, и в комнату ворвалась сестра Пейдж.

– Джейн! – кричала она. – Ты где?

Увидев нас у входа в комнату отдыха, завопила:

– Пожар! Пожар! Выводите пациентов!

Поверх ее плеча я выглянул в вестибюль. Там действительно началась какая-то суета. Сестра Дженкинс вела процессию женщин в больничных халатах, энергично махая руками, чтобы поторапливались. Сцену подсвечивало зловещее зарево, кое-кто плакал. Сестра Пейдж развернулась на каблуках и метнулась обратно.

Мы с Джейн были настолько потрясены, что на несколько секунд просто застыли, как громом пораженные.

– Идем, – сказал я. – Надо спешить.

Некоторые пациенты уже выходили из своих палат, растерянно моргая.

– Сестра, – окликнул мистер Мюррей. – Что это там за крик?

– Начался пожар, – пояснила Джейн. – Мы проводим эвакуацию. Все собирайтесь здесь.

Я схватил Джейн за руку и указал на два ряда дверей друг напротив друга:

– Ты обходи эту сторону, а я – ту.

Мы заглядывали во все палаты, будили спящих и выводили всех в вестибюль. Несмотря на действие успокоительного, многие пришли в волнение.

– Мы сгорим? – спросил Алан Фостер.

– Если поторопитесь, то нет, – ответил я, подталкивая его в спину.

В отделении уже собирался дым, некоторые начали кашлять. Когда вышли в вестибюль, в лицо ударила волна обжигающе горячего воздуха. Вся деревянная лестница была объята огнем, вокруг раздавался громкий треск, будто от огромной хлопушки. Другие звуки различить было трудно. Сестра Дженкинс держала дверь, но из-за притока свежего воздуха положение только усугублялось. Огонь разгорался все сильнее. От дыма у сестры Дженкинс щипало глаза, по щекам текли слезы.

Я остановился рядом с ней.

– Сестра Дженкинс, где доктор Мейтленд?

Прикрыв рот ладонью и прокашлявшись, она хрипло выдавила:

– В комнате сна.

– Что он там делает? Пора бежать!

– Сестра Пейдж говорит, что дверь заклинило. Может, вы сумеете…

Договорить сестра Дженкинс не смогла – на нее снова напал приступ кашля. Махнув рукой, она вышла во двор вслед за последней партией пациентов.

Заслонив лицо локтем, я вгляделся в густой дым. Каждый вдох причинял боль. Горячий воздух обжигал губы, во рту появился горький привкус.

– Хью! – позвал я, добравшись до двери в подвал. – Хью! Выходите!