Компас

Даша не верила своим глазам. Потрясенная, обескураженная, она что-то бормотала, а Юлия, врастая каблуками в пол, сверкая злобными глазами, повторяла, что Артем бросил жену и что она, Юлия, теперь хозяйничает в ее квартире. Артем молча мелькал то в дверном проеме, то в коридоре. У Даши потемнело в глазах, и когда она опомнилась, то обнаружила, что стоит на улице у своего бывшего дома, а вокруг нее пусто.

*

Даше показалось, что ее уничтожили. В ее глазах еще стояли картинки итальянского аэропорта и приятные ожидания под мерный перезвон объявлений на чужом языке. Она не понимала, почему все так жутко и внезапно закончилось. Ведь только что она была почти счастлива, она была другой, она жила в ином, волшебном мире. Теперь вокруг был неспокойный вечерний район, дул ветер, и она путалась в мыслях.

Надо было куда-то идти. Мачеха, затаившая на нее обиду, прогнала бы ее вон, но Даша избегала мачехи при любой диспозиции. В общежитии, канувшем в прошлое, сменились поколения студентов, и сейчас ее никто не знал. Подружек она, увлекшись красивой жизнью, забросила и даже не знала, где они и что с ними стало. Филиппу Макаровичу не было до нее дела.

Ей было очень жаль себя. Она машинально проверила карман — у нее оставались какие-то деньги и даже долларовая сдача от последних покупок. Напротив светилась грязноватыми окнами забегаловка. Даша на негнущихся ногах добрела до стеклянной двери, вошла, взяла жидкого кофе и долго не понимала, что говорит ей девушка за стойкой. Наконец, разобрала, что та предлагает ей сахар, покачала головой, взяла граненый стакан и забилась в дальний угол. Она сидела за шатким столиком, роняла слезы в кофе и придумывала программу действий, но ее мысли путались. Она дождалась позднего часа, когда в забегаловке не осталось никого и бабища в халате принялась переворачивать стулья.

Кривые ножки четвернями взмывали в воздух. Потом бабища добралась до Даши, уставилась на нее и криво усмехнулась.

— Пошли, — предложила она.

Она заперла дверь, погасила свет и опустила жалюзи. Встрепенувшаяся Даша наблюдала за ней с надеждой: в беспощадном мире наконец-то нашелся человек, который посочувствовал ей. Закончив работу в зале, бабища провела Дашу на кухню, усадила рядом с мойкой и достала из холодильника бутылку паленой водки.

Даша выпила рюмку, согрелась, и ее вдруг прорвало. Она раскачивалась на стуле, плакала и без конца жаловалась случайной собеседнице на судьбу, на мачеху, на коварного мужа, на гнусную прислугу. Бабища собирала губы в трубочку, кивала головой, цедила "ладно…", и ее раскосые глаза казались стальными.

От резкого звука Даша подскочила — щелкнул замок, открылась дверь и вошел усатый парень. Даша, которой иной раз чудился на улице Вася, вздрогнула и замерла, не веря своим глазам: теперь настоящий Вася показался ей призраком, обманом зрения.

— Готова, — сказала бабища. — Забирай.

Вася опустился на табуретку, ненавидяще разглядывая Дашу.

— Чего лыбишься? — рявкнул он. — Куда бабку дели?

Даша мелко затряслась и не смогла выдавить ни слова.

— Она не в себе, — объяснила бабища. — Забирай, потом отойдет.

Даша по-прежнему не понимала, что происходит. Вася грубо подхватил ее, вынес на улицу, и только когда захлопнулась крышка, парализованная страхом Даша поняла, что ее запихнули в багажник. Машина фыркнула и поехала куда-то, а Даша негромко завыла от страха.

— Цыц, стерва! — прикрикнул Вася.

Даша замолкла, свернулась клубочком, глотая слезы, и беззвучно пожаловалась: за что? Чем я виновата? Она лежала на колючей тряпке, и в багажнике пахло бензином. Машина, которая везла ее, то ехала, то останавливалась, а потом понеслась куда-то, и обезумевшая от ужаса Даша взмолилась, обращаясь неизвестно к кому: не убивай… пожалуйста… еще хоть немного…

Последовал сильный удар, и она потеряла сознание.

Когда она открыла глаза, было тихо, спокойно и холодно. В небе над головой лучились звезды. Откинутая крышка багажника едва заметно покачивалась.

Значит, вот так умирают, — подумала Даша.

Ей было тесно лежать, ее ноги затекли. Даша напряглась и кое-как выбралась из багажника. От машины, врезавшейся в дерево, шел дымок, за рулем темнела скособоченная фигура. Даша оглянулась: вокруг была безлюдная улица с гаражами, оврагами, кустами, и вдалеке торчали кирпичные пятиэтажки. Даша поковыляла вдоль обочины. Ее страх прошел, и она не испугалась даже полупьяных мужичков, которые, обнявшись, брели ей навстречу.

— Куда автобус? — спросила у них Даша, указывая на табличку, прибитую к столбу. Спрашивать, какой это город, она постеснялась.

Ей назвали московскую станцию метро, и Даша ожила: все оказалось не так плохо. Она уже придумала себе цель и поэтому дождалась автобуса, доехала до станции, а потом, на метро — до вокзала.

Она купила билет до Первомайска и села в поезд, как в бреду, не отдавая себе отчета, что делает и зачем.

Всю ночь она без сна сидела на полке. В ее сухих, воспаленных глазах не было слез. Парень, который ехал с ней в купе, смотрел на нее с состраданием.

— Девушка, вам плохо? — спрашивал он участливо. — Вам помочь?