Компас

Самолет приземлился, и вот-вот должны были объявить, что рейс завершен. Артем, чтобы не привлекать внимание встречающих, которых Филипп Макарович мог вызвать из разных коалиций и независимо друг от друга, бросился к боковым дверям.

Сбегая по лестнице, он заметил, что на нижней ступеньке что-то блестит. Он наклонился, перед ним лежала новенькая пятирублевая монета. Он подобрал находку, подкинул ее в руке, помедлил и нерешительно обернулся. Потом продолжил путь, выскочил из здания аэровокзала, взял такси и, выключив телефон, поехал в сторону Первомайска. По дороге у него вовсе не было ни мыслей, ни гипотез. Его собственная голова казалась ему пустой, как чугунок, и только сердце колотилось часто и обреченно. Перед городом Артем велел водителю съехать на окружную дорогу, и оттуда — на проселок с указателями, которые он запомнил по недавнему приключению. Скоро такси прибыло в дачный массив, но Артем не поехал к своему спасителю, а несколько раз спросил дорогу у детей с велосипедами, и те указали ему на зачуханный щитовой домик у самого леса.

За забором стоял вишневый автомобиль, калитка была открыта, и Артем отпустил таксиста. По дорожке, обсаженной флоксами, он подошел к террасе и постучал о подоконник. Никто не отозвался, и Артем поднялся в дом, где бубнил телевизор. Ковыляя, из комнаты вышел небритый хозяин и уставился на незваного гостя. Приглядываясь к этому нездоровому лицу, к смурным глазам, к остаткам волос над лысиной, Артем еле-еле узнал скуластого парнишку, который когда-то переминался перед московским бонзой в ожидании чуда и с которым Юля легко развелась, не спрашивая его согласия.

— Вам кого? — спросил хозяин. Он не узнал Артема, которого, возможно, вообще не разглядел в офисе двадцать лет назад.

— Когда-то, — сказал Артем, тяжело дыша, — мы поменялись женами.

На лице Михаила изобразилось сильное чувство, которое Артем не смог трактовать однозначно.

— А! — воскликнул Михаил понимающе и добавил после паузы: — Только Даши нет, она в городе.

— И слава богу, — выдавил Артем. — Я к тебе.

Его опять затошнило, ноги подкосились, и он без приглашения опустился на скамейку.

— Отравился я у вас, — проговорил он. — Знаю, что есть средство, которое помогает.

Михаил глуповато усмехнулся.

— Ты отравился у себя, — пробормотал он. — А насчет средства это самообман, плацебо. Считается, что помогает, только от этой заразы одно средство — не попадать под выброс. — Он вздохнул. — Езжай в Москву, а лучше — за границу… может, там знают. У нас умники пробуют водку с глюкозой хлестать, но это фикция.

Артем покачал головой.

— Меня могут искать, — сказал он.

Михаил немного подумал.

— Сейчас ужинать будем, — предложил он. — Даша малосольные огурцы поставила.

Скоро они сидели за столом, ели картошку с тушенкой, и Михаил, хрустя огурцом, говорил:

— Извини, оставить тебя не могу. Если ты перед начальством виноват, мы с Дашей страдать не обязаны, все равно поймают — соседи-то глазастые.

— Значит, это ты. — Артем злобно смеялся, и ему казалось, что он спит наяву. — Главный мошенник, ведешь черную бухгалтерию.

— И белую, — согласился Михаил миролюбиво. — Куда деваться, я ж видишь какой? Калека, хорошо хоть держат. Там объем, что я света не вижу, а требуют, чтобы чин по чину, без изъяна. Особенно смирновские дела, там черт ногу сломит.

— Хорошо получается, — говорил Артем, качая головой. — Кто знал, что ты такой затейник. И Смирнова я не разглядел, думал, дурак, а он умный оказался.

Они выпили водки и закусили огурцами. Артем захмелел — вынул из кармана пятирублевую монету и положил ее на стол.

— Меня водит компас, — сказал он. — На воровскую удачу. И сейчас дорогу показал. А я думаю: может, он меня к монете вывел? Он деньги чует. Или хотел сказать, что больше пяти рублей мне по жизни не светит? Как думаешь?

Михаил пожал плечами.

— Ночью будут выбросы, — сказал он. — Если выбираться из города, надо на смирновской фуре, они с защитой, где-то через полчаса стартуют. Спустишься в канаву, пройдешь лесополосу, там вдоль забора, за углом будут ворота, их на ночь не закрывают даже — кому охота под выхлоп соваться. Поймаешь водителя, сговоришься. У нас, если надо ночью, только на них передвигаются.

Собеседники закончили ужинать. Артем был как в тумане. Он сомнамбулой проделал путь, который наметил ему Михаил, и, мокрый от росы, вошел в ворота смирновского цеха, представлявшего собой длинный глухой ангар. Вдалеке на асфальтированной площадке стояли фуры, Артем пригляделся, и ему показалось, что сумеречная картинка расплывается перед его глазами. В горле что-то едко запершило, а на одной фуре приоткрылась дверца, и водитель, свесившись с подножки, замахал ему руками.

— Выхлоп пошел! — крикнул он. — Уходи!

Артем оглянулся. В торце оказалась дверь, и он, рванув за ручку, юркнул внутрь ангара. Перед ним оказались ряды коробок и ящиков, и Артем, уходя подальше от отравы, побрел по коридору вглубь помещения. За его спиной что-то загудело. Он обернулся, увидел кар, катящийся по проходу, и подался в сторону.