Компас черного капитана

Вообще я хотел добраться до трактирных рядов, и пробежаться по тем тавернам, где еще не искал Лайлу. Но горе жены усопшего и боль подростка показались важнее. Так что я пристроился в хвосте процессии, поймав несколько благодарных взглядов, согревших меня.

Мы прошли немного по ведущей вдоль канала улице. Идущие навстречу люди почтительно переходили на другую сторону дороги и замирали, провожая взглядом чужое несчастье. Я упрямо смотрел под ноги, стараясь игнорировать ауру горя, повисшую над процессией. Наверное, при жизни этот человек был очень хорошим другом, мужем, отцом - настолько все вокруг пропиталось чужой болью.

Так мы прошли почти весь Торговый район, миновав несколько мостков над каналами и, наконец, оказались на безлюдном кладбище, с которого раскрывался вид на порт. Место последнего пристанища примыкало к границе города. Высокая ледяная стена шла дальше на запад, упираясь в Трущобы.

У нас в деревне кладбище находилось в паре лиг от деревни, чтобы не печалить сердца тех, кто остался в живых. Мы называли его полем ушедших. У нас хоронили иначе. За день до похорон выдалбливались ямы. Потом в них клали тело и заливали его водой. После чего шаман произносил молитву, обращая воду в лед, и усопший навсегда оставался там, вмороженный в тело вечной зимы. Так они и лежали все эти годы, лицом к небу. Пустые оболочки отлетевших душ, навсегда оставшихся со своими близкими. Могилы моего отца там не было, его так и не достали из обрушившейся шахты.

Кладбище Снежной Шапки оказалось заключенным в массиве ледника. Вниз, в коридоры усопших, вели проходы с крепкими перилами и расчищенными ступенями. К потолку дышащих холодом коридоров крепились фонари, и их свет выдирал из голубых стен лица мертвых людей.

Галерея фигур таящихся в едва освещенных нишах. Здесь были женщины и мужчины, взрослые и совсем подростки, красивые и нет. Каждый из них когда-то мечтал, любил, боялся. Каждый ходил по дорожным веревкам в бурю и наслаждался теплом в родном доме. Но теперь, скованные льдом, в богатых одеждах, они остекленевшими взорами смотрели из стен на проходящих мимо людей, и им было подвластно то, чего еще не ведали оставшиеся по эту сторону.

Процессия остановилась у одного из пустующих отделений, напротив которого на платформе стояла металлическая ванна, а чуть дальше по коридору спрятался пузатый чан с водой.

Громко всхлипнула вдова, пальцы сына сильнее сомкнулись на ее руке, успокаивая. Мужчины осторожно положили тело мужчины в ванну и отступили.

Шаман в белой парке покосился на меня, и я шагнул вперед.

- Сегодня мы провожаем Сама ан Дахина, - низким голосом заговорил его напарник. - Сегодня перед ним отворятся мои чертоги.

- Сегодня мы провожаем Сама ан Дахина, - вослед ему забормотал шаман Светлого Бога, - Сегодня перед ним отворятся мои чертоги.

- Он был хорошим человеком и чтил нас.

- Он был хорошим человеком и чтил нас.

Их голоса смешались в один, многократно отражаясь от холодных коридоров, они окутали каждого из провожающих и заскользили вдоль галерей прочь. Я не знал, что мне делать, но показывать свою беспомощность тоже не мог. Это прощание близких. Последние мгновения перед тем, как все будет кончено и великий лед примет в свой плен доброго Сама ан Дахина. Что будет, если я сделаю что-то не так? Не преумножу ли горе?

Во рту пересохло, я жадно следил за маской Светлого Бога, молясь, чтобы шаман сделал мне хотя бы знак, когда придет пора снять шарф с лица усопшего.

Но два голоса слились в одну прощальную речь, и все смотрели только на тело мужчины, сокрытое от глаз процессии краями ванны.

Вслушиваясь в нее, я ждал, уже сожалея, что согласился на это. Мне стоило спросить, что нужно делать. А им следовало сказать мне, как вести себя.

Хотелось съежиться, стать шаркуном, прогрызть дыру в ледовом полу и улизнуть из ставшего тесным коридора между стенами скорби.

Знак, поданный мне белым шаманом, я чуть не пропустил. Увидел, как тот шевельнул рукой, но подумал, будто это лишь игра воображения, что он стряхнул таким образом холод. Маска качнулась и взгляд из прорези коснулся меня.

- Мы прислали человека, чтобы он проводил тебя, - забубнили шаманы на два голоса. - Мы прислали его, чтобы ты открылся перед нами.

Я на ватных ногах прошел к ванне, протянул руку к шарфу, прикрывающему лицо покойника. Шаманы встали по краям и склонились над телом. Один из них чуть заметно меня подтолкнул, и я быстро стащил шарф.

- И ты открылся, - немедленно проговорили шаманы.

Мне показалось, что от процессии послышался облегченный вздох.

- Приди же к нам… Твое время среди смертных закончилось, но теперь мы будем ждать тебя у себя. Ты волен выбрать путь. Теперь ты свободен.

С гулом придвинулась пузатая бочка, и служитель кладбища принялся заливать ванну водой. Стоя между шаманами, сжимая в руке белый шарф, я видел, как тело мертвеца сковывается льдом. Кристально прозрачные потоки растекались волной по поверхности и в следующий миг твердели. Я чувствовал, как шаманы молча управляют водой, обращая ее в лед. Тот, кто носил маску Светлого Бога, заметно дрожал от усилия.