Комплекс Чебурашки, или Общество послушания

А известны ли вообще российской социальной практике иные, не иерархические, «горизонтальные» формы отношений «лицом к лицу», формы, не имеющие семью в качестве модели?

Может быть, любая социальная общность, будь то семья, деревня, город или государство, строится только на иерархии, только на «вертикали»?

Как показывает статистика, так думает более 80 % современных россиян: только личные связи с властями предержащими обеспечивают социальный успех.^[220] В общем – служить бы рад…

Но истории известны и иные – не иерархические – тактики достижения общности и блага.

Наряду с обменом дарами, практикуемым для поддержания паритетных отношений соседствующих, но отдельных человеческих групп, а также даров-наград, «текущих» сверху вниз и обеспечивающих отношения патронажа, существовали также и другие практики дарения. Они обеспечивали существование сообществ, основанных на договоре между равными и общей святыне (ценности). Феномен дара-вклада, существенно отличавшегося от дара-награды, рассматривался Бенвенистом применительно к институту средневековых германских гильдий. «Собственное значение gild – писал Бенвенист, – “дань за взаимность”, “ответная дань”. Это налог, взимаемый с отдельного человека за участие в распределении коллективных благ внутри корпорации, плата за вступление (производимая тем или иным способом) в корпорацию, члены которой связаны общностью культа».^[221]

Поясняя историческое значение слова «гильдия», Бенвенист отмечал: «Прежде всего – это собрание по случаю праздника, жертвенная трапеза “братства”, члены которого собираются для вольного причастия, и те, кто объединялись подобным образом, назывались так же. Понятие священной трапезы лежит в основе этого выражения. Мы встречаемся с ним в тексте 450 г., то есть сравнительно близко ко времени фиксации готских текстов на письме (ок. 350 г.)».^[222]

Гильдейский, иначе – корпоративный тип социальной организации основан на общей ценности и договоре. Формой подтверждения и утверждения договора было пиршество. Бенвенист неслучайно назвал такой праздник священной трапезой: она предполагала божественное участие. Участие священного (иерофания) и обеспечивало договору совместно пирующих статус клятвы.

Это тип организации средневековых университетов, которые были организованы на клятвенных объединениях студентов или объединениях магистров с их студентами.^[223] Они, в свою очередь, позаимствовали корпоративный принцип объединения из практик средневековых общин (vita communis), основанных на взаимно данной клятве (conjuratio).^[224] К типу conjuratio, как показал историк Отто Герхард Эксле, могут быть отнесены как локальные общности раннего Средневековья (крестьянская и городская общины), так и профессиональные объединения, например объединения купцов, ремесленников. «Старейшие из известных гильдий, – отмечает ученый, – встречаются прежде всего в галло-франкском регионе в первой половине VI в. Это гильдии клириков (conjurationes clericorum). Существование так называемых местных гильдий, в которых состояли преимущественно миряне, засвидетельствовано со второй половины VIII в. в Каролингской империи. Каролингские местные гильдии можно причислить к такому же типу социальных образований, как деревня, приход, поместье. Их членами были мужчины и женщины, свободные и зависимые, а также священники и клирики. Гильдии мирян, о которых можно говорить как о профессиональных объединениях, появились только в XI в., в форме старейших на континенте гильдий купцов».^[225]

По мнению Эксле, именно такие средневековые сообщества породили формы права и «мира», ориентированные на группу: самоуправление, выборность должностных лиц на определенный срок, принцип большинства при принятии решения, принцип делегации и представительства. К наиболее крупным территориальным организациям такого типа можно отнести средневековые республики.^[226]

Отечественной культуре подобная, горизонтальная, модель сообщества также известна. Это крестьянские общины, и в первую очередь те их них, которые имели мощную традицию самоорганизации – поморы, казаки, старообрядцы, жители российских окраин. Корпоративный принцип сельских общин проявился в истории братчин (складчин, ссыпчин) – общинных пиров и обетных праздников,^[227] которые служили укреплению союза соседей-общинников. Тот же принцип совместного пира и праздника объединял живущих на одной улице (новгородские кончане и уличане), или занятых одним делом (купцы, ремесленники).