Комплекс Мадонны

— Если ты сделаешь это, я тебя убью. Ты — мужчина, и немного грубости тебе пойдет. Я хочу сказать, что, если бы твоя кожа была гладкой и бархатистой и от нее несло каким-нибудь педерастическим запахом, меня бы вырвало.

Открыв его аптечку, Барбара достала оттуда флакон.

— Я купила это для тебя.

Тедди подозрительно посмотрел на флакон.

— Английский лайм? Никогда им не пользовался.

— Это древнее средство. Все эти почтенные английские плантаторы в свое время пользовались им. А затем отправлялись на поля сахарного тростника, тыча своим оружием во всех четырнадцатилетних цветных малышек, попадавшихся на пути. Вот бы в какое время жить! Если бы я была одним из этих плантаторов, я делала бы то же самое. Занималась бы любовью до одури. А чем еще можно заниматься в тропиках, кроме того, чтобы потеть, пользоваться английским лаймом и засовывать свою пушку под все юбки?

— Есть во всей Вселенной какой-нибудь предмет, по поводу которого у тебя не было бы собственного суждения?

— Я таких не знаю. Когда я слышу о чем-либо, то сразу же составляю суждение.

— Ты — единственная честная и мужественная женщина, которую я когда-либо знал.

— Можешь за это поблагодарить Фрера. Когда я впервые пришла туда, я была такой скованной. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Я думала обо всех таких вещах, но никогда не говорила о них. Хранила все в темном чулане вместе со старыми роликовыми коньками и отвратительным смущением от первой менструации, о которой мне пришлось рассказать своему отцу, потому что матери для совета у меня не было. О Боже, какой момент! Мой отец покраснел, затем позеленел, он не знал, что делать, и в полком смятении отвел меня в винный погреб попробовать «Шато Марго», которое он купил. Я так напилась, что на следующий день не смогла пойти в школу. И с тех пор я всегда пью вино, когда на меня обрушиваются бедствия.

— Как насчет двадцать пятого июня?

— Что насчет него? Что ты хочешь от меня, чтобы я разожгла костер в твоей конторе?

— Я хотел сказать, двадцать пятое июня как день свадьбы.

— А чем не подходит День всех святых[24] или день Гая Фокса[25]?

— Двадцать пятое — это неделя после Робби с Элейн.

— Мы станем тогда совершеннолетними?

— Просто так удобнее.

— Ты всегда такой, все планируешь и намечаешь. Можно, после двадцать пятого июня я буду звать тебя Теодором?

— Нет.

— Тогда все, сдаюсь.

— У нас будет такая свадьба, какую ты пожелаешь.

— Я желаю карликов и акробатов-лилипутов, я желаю поединков борцов и свежей оленины, задок баранины и всех нью-йоркских мух, чтобы все походило на добрый старый английский детский праздник. Как насчет того, чтобы устроить все это в банкетном зале Плацы?

— Серь-ез-но. Пожалуйста. Ты действительно хочешь пышной свадьбы?

— А ты что, какой-то дешевый замухрышка? Ты не хочешь показать меня всем своим друзьям-тупицам?

— В общем-то нет. Я думал, можно будет ограничиться простой гражданской церемонией, а затем, если ты желаешь, устроить прием в Плаце.

— А как насчет «Недика», а затем гулянья в «Чите» или «Розленде» для знатных горожан?

— Пощади! — умоляюще простонал он.

— Вот что происходит, когда женишься на ком-то вдвое моложе себя!

— Уже семь пятнадцать, а ты еще не начала одеваться.

Поспешно покинув ванную, Тедди быстро оделся.

— Все мое барахло осталось у меня в комнате, — крикнула через открытую дверь Барбара.

Медленно и осторожно открыв дверь, Тедди убедился, что в коридоре никого нет. Подведя Барбару к двери, он шепнул:

— Пожалуйста, поторопись.

— А если у меня не получится, что тогда?

— Я люблю тебя.

— По-настоящему?

— Беги, — он шлепнул ее по спине.

* * *