Комплекс превосходства

– Что дальше? – спросил Ги Галлара. Криомант пожал плечами.

– Зацепок тут на год работы хватит. Опознать жертв, изучить труп этериала, навестить бывшего и нынешнего владельца, в конце концов.

Ги протянул ему карточку, найденную в робе убитого рабочего.

– Вот вам первая зацепочка.

– Эйме? Интересно. – Галлар передал визиографию оперативнику. – Займешься этим, Экюйль.

– А я?

– А вы проведете ближайшие дни под домашним арестом.

Галлар со свистом выпустил через фильтры воздух, синим паром поднявшийся к небесам. Фраза о предстоявшем заточении прозвучала так, словно оно подразумевалось само собой.

– Но как же расследование? У меня же есть еще...

– В вашей власти только выбор места, – отрубил Галлар. – Или удобное вам, или участок. Все, что у вас есть, сообщайте мне. Что же это?

– Я о работе, вообще-то. Деньги сами собой в кармане не появятся.

Галлар не поверил. Скрестив руки на груди, он отвернулся от Ги к оперативнику со слабым желудком.

– Отвезешь гражданина Деламорре, куда он скажет, и останешься с ним до поступления дальнейших приказов. Ясно?

– Так точно!

– Будет хитрить или замыслит побег – разрешаю применять силу. Все, марш отсюда. Возьмете любой мобиль из тех, что сейчас подъедет.

От оперативника несло блевотиной и страхом. Его облегчение от того, что не пришлось противостоять этериалу, наложилось на новое ответственное распоряжение. Ги его словно насквозь видел. Полицейский рассчитывал вернуться домой, к жене, родителям или просто пустым стенам и дать там выход всему ужасу, который накопился внутри. Способ – алкоголь, истерический припадок или даже опий – не имел значения. Ему пришлось на время затворить кошмарные переживания и отложить наступление катарсиса.

– Как тебя хоть звать-то?

Оперативник прислонил ладонь ко рту, чтобы избавить собеседника от кислого запаха. Похвальная учтивость, но в сложившихся условиях Ги ее не оценил.

– Роже.

– Роже, значит. А я Ги. Раз уж мы с тобой на некоторое время стали неразлучны, постараемся скрасить совместный досуг?

Роже остановился.

– Вы пытаетесь меня запутать?

Вид у него стал еще более жалким. Оперативник был еще совсем молод: моложе Ги года на четыре, а то и больше. Совсем мальчишка. В полиции он начал служить совсем недавно и, судя по всему, еще не полностью осознавал, с какими опасностями сопряжен избранный им жизненный путь. Даже физиономия его не вязалась с образом оперативника. Круглое лицо с припухлыми щеками, волосы ежиком, нос картошкой, широко расставленные глаза – Роже был счастливым обладателем самой что ни есть крестьянской внешности. И угораздило же его пойти в полицию!

– И в мыслях не держу.

– Тогда к чему эти вопросы?

– К тому, что на тебе лица нет, Роже, ясно? Ты струганул при виде трупов, и кто посмел бы тебя обвинить? Сейчас мучишься, спрашивая себя, "не трус ли я", "как я подвел товарищей". А еще ты никогда не был так счастлив, как сейчас. Угадал?

Роже кивнул.

– Со мной так же было, – признался Ги, чтобы поддержать парня.

– Такой же позор?

– Позор? Я не назову так твое нынешнее состояние. Сейчас мы доедем до блиц-отеля, сядем у стойки, и я расскажу тебе о самом первом разе, когда по-настоящему страшно было мне.

***

Кемет – второй по величине континент Старого Света. По сравнению с ним Ио совсем мала. Если взять территорию от Гиберрии до западной границы Криевии и сравнить с Кеметом, то в размерах метрополии сильно проиграют колониям. Заморские земли Эльвеции в два с половиной раза обширнее ее самой. Одних джунглей там столько, что ими можно покрыть половину Эльвеции. Но до дождевых лесов никому нет дела. Жизнь кипит в основном на побережье.

Там я и родился. Мой родной город называется Порт-Анджан. Он раскинулся на самом берегу Океана Тефис в местности под названием Лангмаланж, в переводе "Смешение языков". Порт-Анджан – это своего рода разделитель. По одну его сторону процветает относительно цивилизованная и бойкая торговля. Жителям Лангмаланжа есть чем поделиться с миром. Они торгуют слоновой костью, алхимическими ингредиентами, сахаром, специями, кофе и – изредка и полулегально – рабами. По другую сторону вытянувшегося вдоль бесконечных пристаней города простирается невообразимых размеров равнина, превращенная предприимчивыми эльветийцами в плантацию. Именно там выращивают сахарный тростник, фрукты, сладкий корнеплод и кеметское клейкое зерно. Плантация Лангмаланжа – воплощение несправедливости и угнетения.