Комплекс прошлого

К середине июня наши экзамены закончились. Джерри разрешили вернуться на лед. По традиции, весь курс – все, кроме Джерри Лейк, – собрались босиком в Круге в тот день, а коричневые кожаные шнурки наших ботинок были связаны вместе и натянуты между наших пальцев. Скиппер, вышедшая первой, побежала вперед к обувному дереву, ее рука была за спиной, как у метателя копья, и швырнула туфли в плакучий кедр. Мы кричали и радовались. Затем Скиппер подозвала Квамбоку, которая на цыпочках прошла по траве и дернула рукой, осторожно бросив ботинки в нижние ветви. Мы зааплодировали, и она снова отошла в сторону. Когда мы все бросились к дереву, возникла сильная толкучка. Восторженные, освобожденные от учебников и экзаменов, мы швыряли обувь в ветки рядом с туфлями наших матерей, бабушек и прабабушек. Мы прыгали, визжали и обнимали друг друга. Обессиленные, забросив последние ботинки, мы остановились. Наши руки обвились вокруг бедер друг друга, наши головы покоились на плечах, любуясь проделанной работой.

А затем мы услышали это. Вопль обожженной кошки. Джерри Лейк вылетела из нашего общежития, опустив голову, и рванула по траве в сторону Скиппер, с кожаной спортивной сумкой в руке.

– Дай мне, – крикнула она.

Скиппер приподняла бровь и посмотрела на Джерри. Даже босиком она возвышалась над ней.

Скиппер драматично вздохнула.

– О, ради бога, вот опять.

Скиппер посмотрела на близнецов и закатила глаза.

– Да, Джеральдина? Что на этот раз?

Я не сводила глаз с травы, скрестив руки, и ковыряла пальцами внутреннюю сторону предплечья. Я заметила на автостоянке бежевый «Форд Эскорт», ожидающий, чтобы отвезти Джерри на тренировку. Рука мужчины свешивалась из открытого окна, барабаня пальцами по боковой панели.

– Где она? – прошипела Джерри. – Дай мне.

– Отдай мне, – поправила Скиппер.

– Чертова корова, – выплюнула Джерри. – Я хочу ее вернуть. Сейчас же.

Скиппер стояла, глядя на мою соседку по комнате, изучая ее, как животное в зоопарке. Несмотря на то что она не понимала, в чем ее обвиняют, Скиппер, должно быть, видела, что у нее была отличная возможность еще больше разозлить Джерри. На ее лице появилась тонкая улыбка. Она отступила и указала на дерево, с ветвей которого свисала наша обувь.

– Ничего не забыла?

Кулак Джерри сжался, ее кошачьи глаза сверкнули на ярком солнце. Хватка на ручке ее тренировочного рюкзака усилилась, выдыхая из нее жизнь. Она залилась румянцем от шеи до щек, ее губы сжались. Воздух вокруг ее головы будто бы потрескивал. Наблюдая признаки неминуемого взрыва – руку на бедре, ухмылку, красные щеки, – мы, затаив дыхание, ждали, чем это закончится.

Джерри бросила взгляд на автостоянку.

Затем, к нашему удивлению, она наклонилась и развязала туфли.

Кто из нас мог предположить, что Джерри Лейк так легко сдастся? Возможно, это произошло потому, что она знала, что ее тренер наблюдает, и не хотела, чтобы ее видели в дурном свете. Или потому, что к тому времени она так отчаянно хотела вернуться к тренировкам, что решила на этот раз не устраивать сцен. Или, может, все-таки Джерри все время хотела быть Божественной?

– Чудненько, – сказала Скиппер, скрывая свое изумление короткой улыбкой.

Она отступила в сторону, чтобы Джерри заняла ее место.

Мы быстро поняли, что, несмотря на ее ловкость на льду, у Джерри Лейк был просто ужасный бросок. Ее первая попытка была неудачной: шнурки соскользнули с низко свисающей ветки, и ботинки упали на землю коричневой лужей. Я нервно захихикала. Я хотела бы бросить их за нее, чтобы это дурацкое зрелище закончилось. Джерри нахмурилась и взяла туфли для второй попытки. На этот раз она прицелилась выше. Один ботинок на мгновение зацепился, но затем его упорный близнец начал соскальзывать, и обе туфли упали на землю.

– Вот невезуха, – фыркнула Скиппер.

Джерри выбрала другую сторону и пробежала немного назад по бетонному кругу, чтобы набрать высоту, что, должно быть, как-то вывело ее из равновесия, потому что ее бросок с хрустом пришелся о ствол. Божественные прятали шепотки за руками и хихикали.

Я почувствовала, как Генри Пек подошла ко мне сзади.

– Боже мой, – сказала она, хихикая после седьмой или восьмой попытки Джерри. – Это так уморительно. Посмотри на ее лицо.

Щеки Джерри стали темно-пурпурными, губы сжались. В ее кулаке была одна-единственная туфля, теперь отсоединенная от пары. Ее голова была склонена в поражении, а грудь вздымалась вверх и вниз. Несмотря на репутацию вспыльчивой особы, никто из нас не мог честно сказать, что когда-либо видел Джерри плачущей. В группе воцарилась тишина.

– C’est la vie,[44] – зевнула Скиппер, которой это все надоело.

На этот раз Джерри не промахнулась. Раздался глухой удар, звук удара каблука о висок Скиппер, крик боли.

– Да пошли вы все нахрен, – сказала Джерри.

Мы ахнули от страха. Джерри прошла через автостоянку и швырнула сумку в окно машины, последний раз ткнув средним пальцем в нашу сторону.

24