Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы

Вечная заброшенность, публичное унижение, неизлечимая болезнь, одинокая смерть, неотвратимость атак и бездомное существование без гроша в кармане — типичные пугающие темы для многих переживших травму. Один из моих пациентов так определил процесс запугивания своим внутренним критиком: “Мой критик — режиссер фильмов ужасов”. Я мысленно сказал себе: “А мой критик — террорист”.

Если бы мне пришлось охарактеризовать два ключевых процесса своего внутреннего критика, я бы назвал следующие. Во-первых, внутренний критик — это, прежде всего, увековечивающий себя процесс обнаружения крайнего негатива. Во-вторых, критик — это постоянная гипербдительность, которая во всем усматривает признаки катастрофы, наступающей по всем фронтам.

Использование гнева для остановки мыслей, исходящих от внутреннего критика

Остановка мыслей — это процесс использования силы воли для дистанцирования и прерывания токсичных мыслей и образов. Иногда для того, чтобы остановить мысли, достаточно одного только воображения — надо только представить себе знак “Стоп”.

Так как травмирующие родители наносят вред инстинктивной реакции борьбы у своего ребенка, для исцеления от кПТСР необходимо восстановить способность к проявлению гнева. Нам нужно помочь нашей реакции борьбы, чтобы остановить мысли, исходящие от внутреннего критика.

Я не буду чрезмерно поощрять вас использовать свой гнев, чтобы обуздать внутреннего критика. Мы можем перехватить гнев атак внутреннего критика и перенаправить на него самого. Затем мы можем молча, про себя сказать “Нет!”, “Стоп!” или “Заткнись!” своей радикализации и перфекционизму.

Гневный ответ “Нет!” критику ставит внутреннюю границу от неестественных, направленных против себя процессов. Это орудие самообновления, которое восстановит наш инстинкт самозащиты. Кроме того, восстановлению способствует направление нашего гнева на любого, кто способствовал зарождению нашего внутреннего критика, а также на любого, кто в настоящее время способствует поддержанию его существования.

Недавно я получил электронное письмо от подписчика моего сайта, который прочитал ряд моих статей о гневе на критика. Вот что написано в письме: “Некоторым людям трудно начать борьбу для обуздания внутреннего критика. Я сторонник сострадания к себе, которое действительно помогает мне в последнее время (любящая доброта), поэтому я просто принимал все послания внутреннего критика и позволял им проплывать мимо. Услышав ваши слова о том,

что надо говорить «нет» и отвергать их, я сказал себе: «Возможно Пит еще не все понимает». Но я ошибался. Пару дней спустя я попробовал, и — о, Боже, это помогло! Я позволяю себе гневаться, и гнев просто выключает мою тревогу и превращает стыд в обвинение/гнев. Я стал чувствовать себя горaздо лучше! После всего этого я прекратил адресовать себе послания, которые на самом деле исходили от моих родителей”.

Успешное обуздание внутреннего критика обычно требует тысячи гневных стычек с ним. Страстная мотивация к этой работе часто возникает, когда мы рисуем точную картину полученного нами воспитания. Праведный гнев возникает, когда мы осознаём, какими маленькими и беззащитными мы были, когда наши родители издевались над нами, заставляя нас ненавидеть себя.

Большинство переживших травму представляли собой чистые листы, на которых стараниями родителей появились указания воспринимать внутреннего критика как свою изначальную идентичность. Семья, продуцирующая кПТСР, создает своего рода мини-культ. Культы требуют абсолютной лояльности лидеру и системе его убеждений. В начале работы по остановке мыслей большинству переживших травму необходимо подкрепить свои усилия здоровой яростью против их родителей за то, что они разрушили их верность себе и их индивидуальность. Тем не менее по мере достаточной практики здоровое, наблюдающее эго у переживших травму может одним только усилием воли дистанцироваться от критика.

Рождение сына придало мне сильную мотивацию для практики остановки мыслей, исходящих от внутреннего критика. Наблюдая за чудом постоянного развития моего ребенка, я испытал порыв постоянно углублять свою эмоциональную связь с ним. Это сбило с толку моего внутреннего критика, который начал работать сверхурочно над своими программами запугивания.

Внутренний критик бесконечно предупреждал меня об опасности моей быстро растущей привязанности к сыну. Он пытался защитить меня от опустошения, которое произойдет, если мои эмоциональные инвестиции любви окажутся такими же неудачными, как у моих родителей. Что, если “жизнь” позволит ему умереть или сделает его “плохим парнем”?