Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы

ярость, скорбь и депрессию. Эти состояния часто сопровождаются неспровоцированным запуском реакции “бей или беги”

Здесь важно заметить, что эти эмоциональные регрессии, как и большинство вещей в жизни, не работают по типу “всё или ничего” Такие регрессии по проявлению варьируются от слабых до ужасающих. Они также могут отличаться по длительности от нескольких секунд до многих недель, в результате все глубже развиваясь в состояние, которое психологи называют регрессией.

Более подробное определение кПТСР можно найти в новаторской книге Judith Herman Trauma and Recovery (Джуди Герман, Психологическая травма и восстановление).

Пример эмоциональной регрессии

Когда я пишу эти строки, я вспоминаю самую первую эмоциональную регрессию, которую смог распознать спустя примерно десять лет после травмирующего события. В то время я жил со своей первой серьезной партнершей. Фаза медового месяца наших отношений внезапно закончилась, когда она неожиданно начала кричать на меня, я даже не помню из-за чего.

А вот ощущения, которые во мне вызвал этот крик, я помню отчетливо. Он ощущался как яростно горячий ветер. Я чувствовал, как будто меня тушат, мое внутреннее ощущение затухало, как пламя свечи. Позже, когда я впервые услышал об аурах, я опять испытал эмоциональную регрессию в тот момент и ощутил, как будто мою ауру полностью содрали с меня.

В тот момент в прошлом я ощущал себя совершенно дезориентированным, не мог ни говорить, ни отвечать, ни даже думать. Я чувствовал себя испуганным, разбитым и очень маленьким — как ребенок. В конце концов я кое-как сумел доковылять до двери и выйти из дома, где постепенно смог прийти в себя.

Как я заметил ранее, мне понадобилось десять лет, чтобы осознать, что это неожиданное и напугавшее меня явление было интенсивным эмоциональным флешбэком. Позже я пришел к пониманию этого вида регрессии. Я осознал, что это было яркое воспоминание о том, когда моя мать с абсолютно убийственным выражением лица сотни раз яростно кричала на меня, вызывая стыд, непонимание и беспомощность.

Эмоциональные регрессии сопровождаются также интенсивными вспышками инстинкта стресса “бей или беги” наряду с гиперстимуляцией симпатической нервной системы — той части нервной системы, которая контролирует возбуждение и готовность к действию. Когда страх является доминирующей эмоцией в эмоциональной регрессии, человек чувствует экстремально выраженную тревогу, панику или даже думает о самоубийстве. Когда преобладает отчаяние, возникает онемение чувств, ощущение парализованности и отчаянное желание исчезнуть или спрятаться.

При эмоциональной регрессии также обычно переживается ощущение себя маленьким, хрупким, бессильным и беспомощным, а все симптомы обычно накладываются на унизительный и сокрушительный токсичный стыд.

Токсичный стыд: внешняя оболочка эмоциональной регрессии

Токсичный стыд, детально исследованный John Bradshaw (Джон Брэдшоу) в книге Healing The Shame That Binds (Избавление от оков стыда), полностью разрушает чувство собственного достоинства у человека, переживающего кПТСР. Токсичный стыд вызывает в человеке гнетущее ощущение, будто он ужасный, отвратительный, уродливый, тупой, фатально безнадежный. Всеобъемлющее презрение к самому себе, как правило, является эмоциональной регрессией в ощущения, которые он испытывал, сгорая от стыда, под презрительным, уничтожающим взглядом своего травмирующего родителя. Токсичный стыд также может появиться от более пассивно проявленного хронического игнорирования и отвержения родителями.

В начале своей карьеры я работал с Дейвидом, симпатичным, интеллигентным мужчиной — профессиональным актером. Однажды Дейвид пришел ко мне после неудачного прослушивания. Будучи вне себя, он не сдерживал своих чувств: “Я никогда никому это не говорил, но я знаю, что на самом деле я урод. Это такая глупость, что я пытаюсь быть актером, ведь на меня невозможно смотреть без боли”. Я никогда не забуду, как меня это шокировало и как трудно было поверить, что такой симпатичный человек мог чувствовать себя уродливым; но дальнейшие исследования привели меня к пониманию.

Для детства Дейвида было характерно разнообразие спектра насилия и игнорирования. Он был последним и нежеланным ребенком в большой семье, а его отец-алкоголик постоянно нападал на него и смотрел на него с отвращением. Что еще было хуже, вся семья подражала отцу и часто унижала Дейвида, обливая его презрением. Самая любимая колкость его брата, сопровождавшаяся тошнотворной гримасой, была такой: “Я не могу даже стоять рядом с тобой. Меня от тебя тошнит!”