Комплексное ПТСР: руководство по восстановлению от детской травмы

— Руми

Все мы — чрезвычайно сложные, многогранные создания и осознаем это. В противном случае мы жили бы в иллюзорном мире ничего не значащих, упрощенных черно-белых понятий, которые просто несовместимы с жизнью.

— Теодор Рубин

БЛАГОДАРНОСТИ

Я благодарен всем моим любимым клиентам, которые за последние 30 лет оказали мне честь, отважно и откровенно поделившись своими самыми сокровенными переживаниями. Их истории подтвердили мои подозрения, что неподобающее родительское поведение имеет масштабы эпидемии, и помогли поверить, что последствия этого могут быть в значительной степени преодолены.

Я также благодарен читателям моей первой книги и посетителям моего сайта, чьи письма и поддержка значительно умерили мои тревоги по поводу работы над этой книгой и дали мне силы вынести ее на суд общественности. Ваша исключительно позитивная поддержка избавила меня от укоренившегося страха того, что мои слова будут использованы как оружие против меня, как это часто бывало в детстве.

Я благодарен моему хорошему другу Биллу О’Брайену, который оказал мне неоценимую помощь в редактировании.

Я благодарен всем тем авторам, работы которых приведены в библиографии, и тем, кого нет в этом списке, но чьи идеи насытили мой разум и помогали писать эту книгу.

Я благодарен своим друзьям по восстановлению, с которыми делился своими тягостными воспоминаниями. Мы постоянно поддерживали друг друга на нашем пути к восстановлению.

БЛАГОДАРНОСТЬ ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА «ДИАЛЕКТИКА»

Издательство “Диалектика” выражает признательность Олесе Сергеевне Муравицкой за редактирование книги.

ВАЖНО!

Я не являюсь научным экспертом по комплексному ПТСР (кПТСР). Я много, но отнюдь не исчерпывающе, читал и изучал этот предмет и не ставлю целью неукоснительно идти в ногу со всеми последними разработками. То, чем я делюсь здесь, — это почти 30-летний опыт терапии людей, переживших травму, в ходе индивидуальных и групповых занятий. То, что я описываю здесь, — это прагматичный, разносторонний подход к реабилитации на основе моего опыта работы с пациентами, моими близкими и с самим собой.

ВВЕДЕНИЕ

Если вы прямо сейчас находитесь в состоянии дистресса, обратитесь к главе 8 и прочитайте список из 13 советов для снижения страха и стресса, сопровождающих комплексное посттравматическое стрессовое расстройство.

Сорок лет назад я ехал по Индии на поезде, направлявшемся из Дели в Калькутту. Приближался к концу год моего неудавшегого годовой духовного квеста. Вместо просветления мои мечты о спасении обернулись для меня лишь отчаянием и амебной дизентерией. Последняя уменьшила мой вес на 15 кг и сделала меня похожим на изможденного монаха.

Еще хуже была абсолютная потеря надежды, которую я подогревал чтением “Песни открытой дороги” Уолта Уитмена. Эта надежда поддерживала меня на протяжении пяти лет путешествий после того, как меня бесцеремонно вышвырнули из родительского дома.

Но вернемся к поезду. Я сидел на лавке вагона второго класса, зажатый со всех сторон пассажирами из касты неприкасаемых, курами и козами, и читал англоязычный выпуск индийской газеты. Газета сообщала, что мой пункт назначения, Калькутта, был теперь заполнен 100 тысячами беженцев из Бангладеш, спасающихся из своих затопленных домов. Все они, по-видимому, спали на улицах в центре города, под стенами муниципальных зданий.

Я приехал поздно ночью и убедился, что, ряды завернутых в простыни, спящих плечом к плечу тел действительно протянулись вдоль всех улиц. За двадцать центов я снял номер в отеле, о котором мне рассказал ехавший вместе со мной парень. Я спал урывками, боясь того, что увижу на следующее утро. Как мог я вынести зрелище такого количества отчаявшихся людей, особенно когда у меня не было ничего, что можно было бы им дать? Я сомневался даже, что у меня хватит денег, чтобы добраться до Австралии, где я надеялся пополнить свой кошелек.

Когда на следующее утро я, наконец, заставил себя спуститься вниз по лестнице, то был ошеломлен преобразившимся видом улиц. Простыни были разложены как покрывала для пикника, и на каждой сидело по счастливому семейству. На маленьких переносных печках готовились еда и чай. Люди подбадривали друг друга с невероятной жизненной силой и энтузиазмом, а дети... дети (это было то, что особенно врезалось мне в память) ползали по своим родителям, особенно по отцам, выполняя нежно-игривые гимнастические пируэты, которые их отцам, казалось, были приятны не меньше, чем им самим.

Меня переполнили сумбурные чувства, не похожие ни на какие из испытанных прежде — странный коктейль облегчения, восторга и тревоги. Тревогу я не мог объяснить еще в течение десятка лет, пока не понял, что это была зависть, которая просачивалась на поверхность моего сознания.