Конь бледный (СИ)

Вообще, предчувствие можно развить — как говорил некогда преподаватель в учебном центре: — Предчувствие, это совокупность фактов, которые ты не сумел сопоставить прямым способом, и которые обработало твое подсознание, выдав необходимый результат. Например — тот же бородач за углом разрушенного артиллерией дома воняет потом и насваем, но твой нюх не может определить этот запах сразу, не может сделать вывод на основании неуловимых молекул, попавших ослабленный цивилизацией нос. Но подсознание отсортировало поступивший поток информации и в голове тут же вспыхнул красный сигнал тревоги. Интуиция, предчувствие? Чушь! Опыт, вот и все.

Знакомая улица… прожил здесь долгие годы! Вначале — счастливые, а потом… потом погибли родители, отправившиеся на дачу в своей старенькой девятке. У грузовика с щебнем отказали тормоза… Десять тонн щебня, плюс одиннадцать тонн маза — никаких шансов. Родителей вырезали из легковушки с «козырным» номером А544АА.

Отец смеялся — достался номер, как какому-нибудь крутяку! На халяву! Счастливый номер!

Вот оно, счастье… хромое какое-то. Подлое.

Школа… В этой школе учился, отсюда бегал на тренировки — в девятом классе стал чемпионом города по боксу! Карьера, однако! Если бы тогда послушался тренера, и занялся спортом профессионально — что бы тогда было? Может сейчас жил бы где-нибудь… хмм… где? Что-то кроме Питера, или Сочи в голову не идет. Даже представить нельзя, чтобы жить где-нибудь в Германии, или Англии!

Дура Валька, ну зачем племяшку отправила к этим уродам! Что у нас, университетов хороших нет?! А там нахватается дряни какой-нибудь, наркоты, разврата! А то еще сделают из нее вражину, как многих, кто учился у пиндосов, или в Европе — внедрят мысль, как херово быть русской, как надо стыдиться своих корней, как правильно жить — толерантно, уважая права гомосеков и каннибалов! И будет вместо Нюски — Дермуська! Это надо?

Отец, хоть родину и поругивал, но за нее всех бы порвал. И мама такая же была. Не зря он, Николай, пошел на сверхсрочную, ну а потом в офицерское училище. Родину защищать. «Есть такая профессия — Родину защищать!» — отец всегда аж глазами влажнел, когда слышал. И мама. А вот Валька…

Да ну что Валька — Валька молодец! Когда они вдвоем остались, она работала на двух работах, а у него, Кольки, все было! И поесть, и одеться, и лисапед! И телефон сотовый — что тогда было не у всех.

И с мужем своим разбежались из-за него — какому мужику понравится, если его жена заботится о своем брате больше, чем о благоверном? Ну и сбежал через год, оставив «подарок» — Нюську.

Так-то не Нюська — Нина, но ему нравилось звать ее так. Ей очень подходило — такая кнопочка была, вся в кудряшках, умненькая, говорливая! Эх, жаль, что она не его дочь! Такой дочерью только и гордиться!

Нащупал в кармане маленькую коробочку, улыбнулся — колечко с бриллиантом. Дорогое, наверное. У бородача в котомке было — видать магазин ювелирный грабанул. А может в квартиру к христианам вломился. Ему уже ни к чему, он сейчас гурий тискает, или скорее всего в аду на колу корчится, а вот Нюське колечко с красным брюликом пригодится — она как сорока охоча до блестюшек. А ему, вояке — побрякушки не нужны. Жены нет, любовницы постоянной — тоже. Пусть радуется девчонка!

Вальке тоже есть подарок — браслет с изумрудами, она любит зеленое. Рядом с колечком лежал, завернутый в клочок цветной ткани.

Мда… лучше девкам не говорить, как побрякушки достались. Не знают — и слава богу, носи на здоровье. А то начнут ныть о проклятиях, о всякой экстрасенсорной ерунде, в которую Николай никогда не верил, и верить не собирался. Верить нужно в то, что реально, а не в придуманные досужими выдумщиками сказки.

Усмехнулся — какие, к черту, проклятия? Какие колдуны? Людей надо бояться, а не мифических волшебников! Хотя и людей бояться не надо — опасаться, это да, но чтобы бояться…

Хорошо все-таки, что войны нет! Солнце, ветерок, красивые девушки — жизнь хороша, и жить хорошо! Война где-то там, далеко — рвутся снаряды, гортанно кричат бородачи перед тем, как отправиться в райский сад, а тут… вот где рай! Особенно, если выберешься из ада…

Шагнул за угол дома, и вдруг сердце захолонуло — у подъезда знакомые бабульки, все в темных платках, темной одежде. Тетя Маша с первого этажа, она его знала, как облупленного с самого детства — увидела, отвела глаза. Потом что-то сказала, и все бабки, как один, повернулись к Николаю. Он подошел, ускоряя шаг, и обостренный слух услышал шепот:

— Как проклятие какое-то! То родители, а вот теперь она!

— Что случилось?! — спросил Николай деревянным голосом, лишенным и намека на эмоции. Он уже знал, что случилось, но не хотел в это верить. — Вы чего на меня так смотрите?!

Тетя Маша всхлипнула, вытерла глаза, потом плачущим голосом заговорила-завыла:

— Не успел ты, касатик! Коленька, да где же ты был-то?! Похоронили красавицу, похоронили ласточку нашу! Ой, беда-то какая! Беда!

— Что, что случилось?! — рыкнул Николай, и в глазах его потемнело, мир закружился, будто рядом жахнул стопятидесятимиллиметровый гаубичный снаряд.