Конь бледный (СИ)

Вот только куда ты уйдешь от самого себя? Куда убежишь, привязанный, будто стальной цепью? Если только на тот свет. Но и это трудно. Человек, который привык побеждать, привык выживать в любых, самых нечеловеческих условиях не может просто так взять, и пустить себе пулю в лоб! Это мерзко. Это слабость, а слабость постыдна. Так учили его те, кто сделал из простого мальчишки Коли Зимина майора Зимина — разведчика, убийцу, боевую машину, специалиста по выживанию, лазутчика и диверсанта.

Николай подошел к полке, на которой выстроились пыльные книги, достал из початой пачки бумаг два листа, положил на письменный стол, стоящий возле окна. Нашел авторучку, с минуту чиркал ей по квадратику маленького желтого листка, пытаясь добыть из подсохший гель, наконец — ручка все-таки расписалась, оставив на почерканной бумаге синие линии. И тогда Николай вывел на листе:

«Завещание.

Я, Николай Ильич Зимин…»

Остановился, подумал, поднялся, сходил, достал военный билет, снова сел за стол. Еще секунды три подумал, снова поднялся — подошел к сумочке, которую несла в руках Нина, открыл ее, заглянул. Нашел паспорт, подошел к столу и не садясь, переписал все данные на листок. Вернул паспорт на место, и продолжил писать, задумываясь на секунду, морща лоб, на котором пролегли ранние, глубокие морщины. Год за три — это не только выслуга лет по службе, это еще старение психики, да чего греха таить — и организма тоже. До сорока в разведке еще никто не дотягивал — или переходили на более щадящую службу, или увольнялись, или… гибли. Последних, было гораздо больше.

На завещание ушло времени немного — все движимое и недвижимое — племяннице. Написанное собственноручно, да с личной печатью офицера — вполне законное завещание, оспорить которое не сможет никто. Если это делать по закону, конечно. Квартира, почти в центре — стоит немалых денег, на счету в банке — около трех миллионов, тратить некуда было, накопил. Машины не завел, одежду дорогую не покупал, женщин, которые высасывают финансы, как пылесос — не имел. Вернее — имел, недолго, вот они его поиметь никак не успевали. Времени не хватало. Или, вернее, хватало — чтобы понять, что с таким, как Зимин связываться бесполезно. Неперспективный мужчина. Женщины — они чуют по ветру не хуже зверей, сразу определяют, нужна им эта «дичь», или нет.

Второе завещание писал уже с листка, не задумываясь. Дописав — достал офицерскую печать, которой пломбировал свой сейф в рабочем кабинете, подушечку с чернилами — оказалось, что она высохла, пришлось побрызгать на нее из бутылки водки, початой еще полгода назад. Приложил печать, вдавливая ее в ладонь, подумал — намазал подушечку большого пальца правой руки — тоже приложил. На всякий случай, чтобы наверняка!

Затем уложил завещания в файлы, один экземпляр спрятал в бумаги письменного стола, другой — заложил за ковер, на котором стоял стол. Все! Теперь — нормально. Даже если с ним что-то случится. — Нюська бедствовать не будет. Девка она головастая. Выкрутится — денег ей хватит на несколько лет безбедной жизни. Ну а если профукает — значит, такая ее судьба. Он, Николай, сделал все, что мог. И большего от него требовать не стоит.

Пошарился в столе, в потайном ящике, сделанном на заказ — достал документы на квартиру, положил на полку. Оттуда же извлек нож-финку в потертых, старых ножнах. Этот нож он купил еще десять лет назад — отличная сталь, настоящий пуукко. Финны, в советско-финскую войну очень ловко метали такие ножи, почему красноармейцам и предписывалось при встрече с финским бойцом слегка приседать — нож обычно шел прямиком в горло, а присев, ты получаешь его в каску, которую он пробить не может.

Николай виртуозно метал ножи — разведчику иначе и нельзя. Если не можешь вогнать клинок с десяти метров в затылок часовому, либо тому, кого нужно убрать без лишнего шума — что толку с того, чтобы можешь незамеченным пролежать на открытом пространстве двое суток подряд? Диверсант, разведчик, должен уметь владеть всеми видами оружия, но особенно — теми, которые предполагают мгновенную и абсолютно бесшумную смерть противника.

«Рыцари плаща и кинжала» — не зря так всегда называли шпионов-лазутчиков. Меняются времена, меняются государственные строи, но лазутчики остаются всегда — будь это легендарные ниндзя, «морские котики», или разведка спецназа ГРУ — без тех, кто ползает, крадется, и всегда возвращается с добытой информацией, не обойдется ни одна армия, ни одно правительство на свете.

Нож положил во внутренний карман джинсовой жилетки, висевшей на спинке стула. Больше никакого оружия у него не было — если не считать метательных ножей, выстроившиеся в центре мишени. Он и финку бы не взял, но решил — пусть будет. Пригодится.