Конаково. Хроники одной любви

Маму Максим видел редко, только на каникулах, дома у него не было, он продолжал жить в общаге и ездить на автобусе, а не на джипе, как Дашка. Да и Дашкин ребенок, по его сведениям, большую часть времени проводил у свекрови в Германии. И, вообще, все это было очень обидно. Он ей открылся, считал ее не просто любовницей, но чуть ли не невестой, а она… С этой минуты, они при каждой возможности старались нагадить друг другу. Приглашать ее на отдых было глупо.

Неплохой вариант был с Гопницей. Максим не твердо помнил ее имя, фамилией не интересовался. Гопница училась на другом факультете, секс с ней был примитивный, но необременительный. К тому же товарищ проверенный – когда залетела, не стала приставать с разными матримониальными глупостями, а сама сделала аборт у знакомого гинеколога.

Как бы ни так. У Гопницы были месячные, и все ее достоинства остались невостребованными.

Максим позвонил Аське.

– Привет! Объясни мне, пожалуйста, почему Тимофей всегда в Конаково ездит с друзьями, а ты одна? Неужели у тебя нет подруг, которые хотели бы провести время в хорошем месте, в хорошей компании.

Аська обещала подумать.

Лучше бы она этого не делала. На что она рассчитывала, когда приглашала в его компанию Катерину? Что они будут читать Шиллера и Гете? Максиму нужна была баба на отдыхе на три ночи, а она из всех своих подруг пригласила хоть и миловидную, но самую не испорченную во всех смыслах девушку. Виконт де Вальмон и Сесиль¹⁸.

Но как написал Владимир Иванович Даль в первом издании «Толкового словаря живого великорусского языка» – «На безптичье и задница соловей»¹⁹.

Все оказалось не так уж и плохо. Водка в очередной раз не подвела, легли вместе, но то чем они занимались в постели, Максиму напомнило детсадовские игры. Как говорил Тимофей: «не вынимая зубов». Второй урок Максим отложил на завтра.

Утром Катерина спозаранку выпорхнула из постели и побежала в комнату к Аське делиться впечатлениями, а к Максиму зашел Тимофей с двумя бутылками ледяного пива. Пиво было очень кстати, вчерашняя артподготовка не прошла даром для головы, и друзья, сидя в исподнем на не заправленной кровати, весело похмелялись, обсуждая, на что сегодня пойдет Катерина, и что нужно сделать, чтоб это «что» стало максимальным.

В дверь постучали.

– На хрен! – гостеприимно пригласил Тимофей.

Дверь открылась, и в комнату вошли Олька и ее подруга Анька Перлова.

– Смотри Ань, мальчики совсем без женщин одичали, жарят друг друга при свете дня почем зря!

– Привет Оль! А как же твои планы?

– Отложились! И мы с первой электричкой к Вам на огонек. Мой мышонок соскучился! – Мышонком она называла не Максима, а свою чрезвычайно чувствительную, хоть и небольшую часть тела.

За болтовней Максим заметил, что Тимофей не сводит с Перловой глаз. Эта сучка тоже была не против, и активно своей лапкой то хватала Тимофея за руку, то слегка поглаживала его по колену.

Олька начала устраиваться, а Максим подошел к Тимке:

– Ты там скажи, что ко мне неожиданно жена приехала, мы вроде разводимся, но она больная, неудобно, – Олька уже пристраивалась на диване, и Максимкин удав рвался поохотиться на мышку.

Вечером все собрались за ужином. Аська приготовила пиццу. Пили пиво. Внезапно Олька вскрикнула. На губе у нее появилась капелька крови. Она несколько секунд молчала, что-то ища во рту, затем выплюнула кусок стекла, размером с фалангу большого пальца.

Интересно, подумал Максим, неужели Аська перепутала, и вместо Перловой, положила стекляшку в кусок Ольки. Или… Мысль была щемяще сладкая и одновременно устрашающая своими последствиями. Мстит ей за меня?!! А может он рано сдался, может еще не все потеряно. Он незаметно скосился на Тимофея, который беззаботно болтал с Анькой.

– Хрен тебе, а не золотая рыбка! – злобно подумал Максим, не имея в виду Перлову.

Идея о том, что стекло могло случайно попасть в пищу, даже не приходила в его голову. Он посмотрел на Аську. Та искренне переживала случившееся, просматривая остальные куски пиццы.

В разгар вечера Тимофею не понравился Аськин вид. Он трогал ей лоб, заглядывал в горло, щупал пульс и многозначительно намекал на манифестацию вирусной инфекции. В итоге консилиум решил, что Аська заболела, и будет изолирована на диване, Катерина ляжет на кушетке, а Тимофей и Аня Перлова – на полу. Максим с Олькой, на правах молодоженов, ушли в свою комнату.

Утром, пробыв сутки, и взбаламутив всю компанию, девушки засобирались. Их никто не удерживал. Ситуация накалялась, и удалить из эпицентра потенциального взрыва нескольких возмутителей спокойствия было бы только на пользу.

Максим проводил их до станции и возвращался, погруженный в невеселые мысли. Ему не надо было спрашивать Тимофея, было ли у него что-то с Перловой. Это было так очевидно, так мерзко. В задумчивости он рубил руками воздух. Тимофей должен отпустить Аську, что б у нее был выбор, а него появился бы шанс. Сбоку показался киоск. Максим купил на вечер четыре бутылки фисташковой настойки и отложил дальнейшие размышления до разговора с Ахавом.