Конечная – Бельц

– Когда точно произошел ваш… случилась ваша ссора?

– Три недели назад в «Тихой гавани». И на другой день в порту.

– Два раза подряд. Три недели назад.

– Где-то так.

– А из-за чего вы повздорили?

– В баре Пьеррик надрался. Он наехал на одного паренька. Я за него вступился. Ну и слово за слово…

– А что это за паренек?

– Маркос Воронис, грек. К слову – если вас это интересует, – он прибыл на остров наняться ко мне на работу.

– И где он теперь?

– А, это… Да я не знаю. Ему не понравилось. Я имею в виду рыбацкую профессию. Она для настоящих мужчин, а молодежь к ней не приспособлена. Нужно вставать в четыре утра. Каждый день. Такая работа не для него. Да спросите кого угодно, все вам подтвердят…

Он наклонился поближе к Фонтана, как будто хотел поведать ему тайну:

– Он страдал морской болезнью. Вот и сбежал через неделю, не оставив адреса. Между нами говоря, комиссар, я не очень-то и расстроился, избавившись от него.

– Хмм… А во второй раз? Все из-за этого же парня?

– Нет. Говорю же, он пьяный был. На следующий день он бы обо всем этом забыл, только я, честно говоря, унизил его перед всеми, и он не мог этого стерпеть. Подошел ко мне в порту перед выходом в море. Сказал, неудивительно, что при моем скотском характере от меня сбежала жена. Тогда я на него и набросился. По правде говоря, еще чуть-чуть, и дал бы ему в морду.

– А потом решили вернуть ему должок?

– А вот тут нет, комиссар, вы идете не по тому пути. Мне плевать на него. Он меня оскорбил. Это обычное дело. К счастью, за такое не убивают. Иначе на Бельце с незапамятных времен не осталось бы ни одного моряка.

– Что вы делали в ночь убийства?

– Я был дома. Спал.

– Вы можете это доказать? Свидетели у вас есть?

Карадек посмотрел комиссару прямо в глаза:

– Нет. У меня нет свидетелей. Если хотите знать…

– И последний вопрос. У вас есть догадки насчет того, кто мог затаить злобу на Жюгана? Какая-нибудь семейная история, деньги, что-то еще?

– Представьте себе, я сам задавал себе этот вопрос. Это был нормальный мужик. То, что случилось, никуда не годится. Он не был богачом, а значит, и проблем-то особых у него не было. И детей тоже, насколько я знаю. Нет. Честно говоря, не понимаю, кто….

– Вы говорили, от вас ушла жена?

– Не вижу связи.

Фонтана прищурился, намекая на то, что это он задает здесь вопросы.

– Это было много лет назад, – продолжал Карадек. – Ее и в живых-то уж нет.

– Дети у вас есть?

Карадек запнулся:

– Нет. То есть… да. Был сын. Но он пропал.

– Умер?

– Пропал. Никто о нем ничего не знает.

– Ну ладно. Спасибо.

Комиссар сделал знак Николю выключить магнитофон. Откинулся на регулируемую спинку кресла.

– На сегодня все. Вы можете нам еще понадобиться, так что заранее спасибо за понимание. Побеспокоим вас только в случае необходимости.

Карадек встал, кивнул на прощание и вышел из кабинета комиссара.

Фонтана повернул голову к окну, посмотрел на улицу и, не глядя на Николя, спросил:

– Вы ему верите?

– Его рассказ выглядит правдоподобно. И соответствует тому, что нам известно на данный момент.

– Я и правда не представляю себе, как эти мужики могли бы порезать друг друга на куски из-за пьяной ссоры, – заметил Фонтана.

– Хотя…

– Да нет, я не думаю. Зовите второго.

* * *

Марк как мог старался не выходить на дорогу. От дома Карадека он решил срезать путь и пройти через участок Ле Коз до изгороди. Перепрыгнув через грязную жижу канавы, он раздвинул локтями ежевичные плети, вышел на пастбище, где не часто можно было увидеть какую-нибудь скотину, торопливо пересек его и оказался на песчаной тропе, огибавшей дома Кер-Лало и Кер-Тибур. Шагая по высокой и густой, полегшей от ветра и отяжелевшей от воды траве, Марк мгновенно промочил джинсы. В конце дороги на Габуре он повернул направо, еще на одну тропку, покрытую рытвинами от тракторных колес, и по ней добрался до проселочной дороги, ведущей на Трегор, за полчаса пройдя расстояние, которое по шоссе преодолел бы за пять минут. Спрятавшись в канаве, он долго озирался и прислушивался, поворачивая голову то вправо, то влево, чтобы ни с кем не столкнуться, потом пересек ленту дороги и метнулся к опушке леса.

Когда он был здесь в прошлый раз, стояла прекрасная погода. Он вспоминал, какой замысловатый узор из веток и листьев рисовали на земле солнечные лучи, как свод туннеля из сомкнувшихся крон буков и остролистов расчертили голубые полоски небесного цвета. Но в эту холодную дождливую погоду тропа напоминала скорее черную дыру. Он чуть помедлил, но, поскольку стоять возле проезжей части было небезопасно, нырнул-таки в темноту.