Конечная – Бельц

У Марка возникло ощущение, будто что-то выскальзывает у него из рук. Что-то или, вернее, кто-то. Какая удачная, прекрасно разыгранная постановка! А он-то, дурак… Он повернулся, несколько раз позвал девочку, поискал ее глазами, но не осталось и следа. Спустя несколько минут, когда он уже собирался уходить, на сухом песке вдруг сверкнула золотая капля. Он наклонился над тем местом, где она складывала одежду. Это был медальон на цепочке. Он схватил его и осмотрел. Образок Богоматери с младенцем. На обороте тонкими наклонными буквами было написано: Анн-Мари Жюэль. Марк спрятал медальон в карман, еще некоторое время постоял у загадочной надписи, отказался от попыток разгадать ее смысл и поднялся на холм по знакомой крутой тропинке.

* * *

Марк шел быстрым шагом по влажной обочине дороги на Керлоан. Встреча с той девочкой не давала ему покоя. Ее длинная, безупречно заплетенная коса, платье, мокасины, робкая улыбка. По пути он постоянно трогал в кармане медальон, который подобрал на пляже. Анн-Мари Жюэль… В конце концов, он ведь получил ответ. Ему вдруг пришла в голову странная мысль: что, если она нарочно его уронила? Нет, в этом нет никакого смысла. А эти надписи на камне? Когда и для кого их сделали? Эта девочка, заманив его к этому камню с непонятным посланием и исчезнув посреди песка, как струйка дыма, невольно помогла ему понять кое-что важное. То, вокруг чего он постоянно вращался, но никак не мог нащупать, что мимолетно давало о себе знать в разговорах с книготорговцем и Карадеком, на проповеди аббата. Смутное предчувствие, возникшее так внезапно, переросло в уверенность, что он самостоятельно не сумеет выбраться из этой передряги.

Марк, запыхавшись, добрался до центра города, обошел стороной улицу Братьев Козьян и направился дальше по менее оживленной Кипарисовой. Он повернул налево, на улицу Керафур, потом направо, на улицу Фоветт. И припустил дальше по шоссе, стараясь бежать не слишком быстро, но на последнем повороте вдруг столкнулся нос к носу с Ивом Питром и Фаншем Ле Корром. – Эй, ты… Куда так бежишь? – поинтересовался Фанш.

– Я… Никуда, – пробормотал Марк.

– По-моему, для человека, который никуда не идет, ты слишком торопишься, – заметил Ив.

– Да не спешу я никуда, – замявшись, ответил Марк.

– Может, он откуда-то возвращается и потому бежит со всех ног, – предположил Фанш.

Марк запаниковал:

– Ничего я не бегу.

Он сунул руку в карман и показал морякам то, что лежало у него на ладони:

– Я нашел вот это. Малышка Жюэль потеряла. Я хотел отдать это ее отцу.

Ив и Фанш изумленно переглянулись. Марк протянул цепочку Фаншу.

– Отдайте ему – скажите, от меня.

Но Фанш оттолкнул руку Марка.

– Сам отдашь. Мишель сейчас в «Гавани».

Марк хотел сказать, что ему некогда, но Ив уже подхватил его под руку:

– Мы пойдем с тобой.

Марк напрягся, но не стал сопротивляться и последовал за мужчинами в бар.

Когда они вошли, все, кто там были, мигом умолкли. Марк почувствовал, что присутствующие буквально впились в него взглядом. На лицах его спутников играла довольная улыбка, словно они поймали трехметрового морского угря. Они вытолкнули Марка в середину зала, а сами отошли назад.

– У него есть кое-что для Мишеля, – заявил Фанш, складывая руки на груди.

Марк подошел к стойке, где гигант Малю натирал стаканы. Молодой человек вытащил из кармана сжатый кулак.

– Я нашел медальон. Это для месье Жюэля.

Жюэль подошел к стойке, не сводя глаз с Марка. Другие с интересом наблюдали за ними.

– Для меня?

– Да. Это вещь вашей дочери.

– Ты видел мою дочь?

Марк кивнул. С этого он и должен был начать – а как же иначе?

– Она была не в школе?

– Сказала, что занятий сегодня нет.

– Ты с ней говорил?

– Да. Я гулял по пляжу и увидел ее. Она купалась.

– В марте? Она с ума сошла.

– Я так ей и сказал, – поддакнул Марк.

Он вытянул руку и разжал кулак.

Жюэль взял цепочку корявыми пальцами, внимательно посмотрел на золотой медальон.

– Где ты это нашел? – холодно отчеканил он.

– На пляже. В песке. Она потеряла.

– С чего ты взял, что его потеряла моя дочь?

– Она искупалась и ушла, а эту вещь обронила. Вот я и принес ее вам.

Марк отступил на шаг. Он уперся спиной в стойку. Остальные молчали и не спускали с него глаз. Жюэль, кажется, все больше нервничал, и Марк уже ругал себя за то, что подобрал этот проклятый медальон. Больше всего на свете ему хотелось уйти отсюда.

– Вы разговаривали?

– Да…

Марк гадал, следует ли сообщать подробности их беседы, и решил, что, чем меньше он скажет, тем будет лучше.

– Она назвала тебе свое имя?

– Оно на медальоне. Анн-Мари Жюэль.

По залу пробежал шепот, а Жюэль, казалось, начал кипятиться:

– Ты точно не перепутал? Это была не Леа Жюэль?

Марк покачал головой. Его внутренний барометр предвещал плохую погоду. Он чувствовал, что обращенные на него взгляды сверлят его грудь, виски распирало от металлического свиста: такой звук издает стальной трос, когда лопается от тяжести и съезжает по беспомощно болтающемуся тралу.