Конечно, это не любовь (СИ)

У нее были очень горячие, обжигающие пальцы. Шерлок зашипел от боли, когда она дотронулась до его неожиданно ледяной кожи. Она вся была очень горячей. И вдруг боль прошла, а на ее место пришла жажда тепла — он хотел себе хотя бы кусочек ее жара. Мантии не было, только обычная белая блузка, которая растаяла у Шерлока в руках, едва он справился с застежкой.

В прошлый — первый — раз Шерлок чувствовал стыд, всепоглощающий, уничтожающий. Сейчас стыда не было, как не было и голосов в голове — они затихли. Гермиона тоже молчала, только дышала чаще и изредка шумно сглатывала. У нее оказалась горько-соленая очень светлая кожа, слишком тонкие ключицы и уродливый шрам на предплечье.

— Люмос, — пробормотала она, и, хотя ее волшебная палочка осталась где-то в стороне, в комнате зажглось несколько голубоватых светлячков. В их свете шрам почти пропал, но Шерлок запомнил его расположение и несколько раз коснулся губами — Гермиона вырвала руку и обняла Шерлока за шею, прижимая к себе и снова целуя.

Когда в тишине слишком громко звякнула пряжка брючного ремня, Шерлок вздрогнул всем телом, но остановиться уже не мог. Жар Гермионы по капле передавался и ему, растекался по венам лучше любого из существующих наркотиков, прогонял ужас и чувство беспомощности.

Никакой неловкости — Гермиона не закрывала глаза, и в ее взгляде не было ни возражений, ни сомнений, ни осуждения. Игры тоже не было — все игры остались за дверью ее квартиры. Здесь все было по-настоящему, реально.

Ощущения обострились до предела, Шерлок чувствовал кожей малейшее прикосновение, малейшее дуновение воздуха. Очень хотелось закричать, он стиснул зубы. Гермиона выдохнула ему на ухо:

— Я здесь, — и его затрясло, физиологическая реакция следовала за эмоциональной, они смешивались, переплетались, а потом начали слабеть. В ушах зашумело, сердце билось гулко, сбиваясь с ритма.

Шерлок с трудом перенес вес на руки, попытался вдохнуть, но не сумел. Его по-прежнему трясло, но это была другая дрожь — почему-то радостная. Захотелось засмеяться, но сил не было даже на улыбку.

Гермиона провела пальцем по его лицу, от скулы до подбородка, улыбнулась. Тело болезненно сдавило — и Шерлок упал спиной на кровать. Гермиона рухнула рядом, непривычно близко.

— Спать надо в постели, — пробормотала она.

Шерлок готов был согласиться с этим и попытался кивнуть, но безуспешно — даже на это у него сил не осталось.

Только засыпать было страшно.

Гермиона заворочалась — и губ Шерлока коснулся холодный край стеклянного флакончика. Он приподнял голову и сделал глоток. Краем гаснущего сознания уловил:

— Сон без сновидений.

Последним, что он помнил, был поцелуй в лоб и почти беззвучное:

— Я здесь.

А потом его поглотила тихая, теплая угольная чернота.

Конечно, это не любовь. Глава 46.1

Гермиона просыпалась медленно, некоторое время лежала с закрытыми глазами, пытаясь удержать иррациональное ощущение светлого счастья. Постепенно воспоминания о прошлом дне вернулись, и Гермиона открыла глаза.

Спальня, разумеется, была пуста. Можно было практически не сомневаться в том, что Шерлока и след простыл — будет хорошо, если он начнет с ней разговаривать к концу года. Гермиона выбралась из-под одеяла, набросила домашнюю мантию, глянула на смятые простыни и вышла в гостиную. Подняла с пола волшебную палочку, произнесла контрацептивное заклинание — и едва не сбилась на полуслоге, увидев в стороне смятую мужскую рубашку. Казалось немыслимым, что Шерлок, в каком бы смятении он ни находился, ушел из дома без рубашки, а значит…

Осторожно, на цыпочках она подошла к двери кухни и приоткрыла ее.

Шерлок в одних только изрядно помятых брюках, на доисторической плите, которую Гермиона ни разу не включала, варил кофе, судя по запаху, очень крепкий и немного подгорающий. Гермиона прижалась щекой к притолоке и затаила дыхание.

Она видела Шерлока в самых разных состояниях — и избитого, и сонного, и обдолбанного, и пьяного, и злого, и загибающегося от хохота. И, разумеется, она неоднократно видела его небритым, лохматым, а несколько раз и голым. Но таким, как сейчас — впервые. Он был спокойным и чуть-чуть домашним.

— У тебя закончились сливки, — сказал он, не отвлекаясь от помешивания.

— Есть молоко, — ответила Гермиона уже не таясь, вошла на кухню и, немного подумав, заклинанием уменьшила газ.

— Слишком сильно убавила, — недовольно заметил Шерлок.

— Мне лучше знать, я варю его каждый день.

— А я — профессиональный химик и отлично разбираюсь в протекании реакций.

Так как сказано это было из чистого упрямства, Гермиона решила не реагировать и просто подошла к плите. Шерлок дернулся было, но не отодвинулся даже тогда, когда она задела его плечом, а продолжил помешивать кофе. Гермиона не стала говорить, что хороший кофе не мешают, а оставляют томиться под корочкой.

Кофе попытался убежать, но Шерлок вовремя снял турку с плиты и выключил конфорку. Гермиона магией приманила чашки.

Возможно, Шерлок и правда был гениальным химиком, но кофе у него вышел омерзительным, что не помешало Гермионе выпить полчашки, прежде чем сказать: