Читаем Конечно, это не любовь (СИ) полностью

Так чудесно начавшийся бал обернулся кошмаром. Заливаясь слезами, Гермиона бежала по длинной лестнице в гриффиндорскую башню. То, что сказал Рон, было отвратительно, мерзко и очень подло. Она влетела к себе в комнату, упала на постель и зарыдала еще громче, но слезы не приносили облегчения. Сглотнув и даже не пытаясь успокоиться, Гермиона поднялась с кровати, схватила с тумбочки свиток пергамента, открыла чернильницу и написала: «Шерлок, мне кажется, ты был прав. Дружбы действительно не существует, или же я неверно выбрала друзей, вернее, одного друга. Скажи, можно ли ненавидеть человека, который пару раз спасал тебе жизнь? До сегодняшнего дня я считала, что нет, но теперь вижу, что ошиблась. Я. Ненавижу. Рона Уизли. Прости за эту эмоциональную записку и не смейся над ней. Гермиона». После этого она закрыла пергамент паролем и быстро, пока еще чувствовала в себе хоть капельку сил, направилась в совятню. Она послала к Шерлоку неприметную серую сову и еще некоторое время следила взглядом за улетающей птицей. Наконец, та превратилась в черную точку, а потом и вовсе исчезла в темноте. Гермиона поняла, что ее слезы почти высохли, и побрела обратно. Если бы существовала возможность вернуться в замок, не приближаясь к полному счастья и ликования залу, она бы это сделала, но это было невозможно. Впрочем, возле зала было тихо и пусто, и она понадеялась, что пройдет незамеченной, но уже на лестнице услышала:

— Ге-ри-вона!

Она всхлипнула и замерла, а потом очень по-детски закрыла лицо руками. Она совсем забыла о Викторе, бросила его посреди бала, но сейчас просто не могла показаться ему такой — растрепанной, зареванной, с красными глазами.

— Ты в порядке? — спросил он мягко, и Гермиона услышала его шаги — Крам подошел к ней и остановился на пару ступеней ниже.

— Да, — ответила она, но хриплый после плача голос ее выдал.

— Ты не говоришь правду, — заметил Виктор.

— Прости, — сказала Гермиона.

— Ты расстроилась чем-то. Чем?

Она всхлипнула и подавила смешок — так и хотелось сказать: «Не чем-то, а кем-то». Но Виктор едва ли понял бы такую шутку.

— Кто-то обижал тебя.

С этим было сложно спорить. На мгновение Гермиона позволила себе злобную и неблагородную фантазию. Вот сейчас она повернется, покажет Виктору свою зареванную физиономию и честно признается, что ее расстроил бывший лучший друг Рон Уизли. И даже не поленится показать пальцем на рыжего гада. А потом позволит себе понаблюдать за результатом. Она истерично хихикнула — слишком уж достоверная вышла картинка.

— Уже все хорошо, Виктор, — сказала она вслух и все-таки повернулась к нему, — правда.

Виктор нахмурился больше обычного. Собственно, с его бедной мимикой у него было всего три выражения лица: обычное (насупленное), гневное (когда брови соединялись в переносице, а лоб пересекала глубокая морщина) и радостное (очень редкое, когда лоб полностью разглаживался, а уголки губ чуть приподнимались в улыбке). Сейчас выражение было гневным. Он одним шагом преодолел разделявшее их расстояние и взял Гермиону за руку.

— Ты была… — произнес он, замолчал, подбирая нужный глагол, и наконец сказал: — плакала. Ты плакала. Почему?

— Уже все хорошо, — повторила она и негромко добавила: — только я не хочу идти обратно в зал.

Виктор серьезно кивнул, предложил ей опереться на его локоть и молча повел в сторону выращенной профессором Стебель и заколдованной профессором Флитвиком специально для этого праздника аллеи. Видимо, большинство пока танцевало, во всяком случае, аллея была пуста. Оживленного разговора с Виктором, разумеется, получиться не могло, но с ним и молчать было приятно. Они прошли пару раз всю аллею из одного конца в другой, после чего Гермиона предложила вернуться в замок. Вечер уже не был таким волшебным, как был в самом начале, но он и не был так ужасен, как после слов Рона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сводный гад
Сводный гад

— Брат?! У меня что — есть брат??— Что за интонации, Ярославна? — строго прищуривается отец.— Ну, извини, папа. Жизнь меня к такому не подготовила! Он что с нами будет жить??— Конечно. Он же мой ребёнок.Я тоже — хочется капризно фыркнуть мне. Но я всё время забываю, что не родная дочь ему. И всë же — любимая. И терять любовь отца я не хочу!— А почему не со своей матерью?— Она давно умерла. Он жил в интернате.— Господи… — страдальчески закатываю я глаза. — Ты хоть раз общался с публикой из интерната? А я — да! С твоей лёгкой депутатской руки, когда ты меня отправил в лагерь отдыха вместе с ними! Они быдлят, бухают, наркоманят, пакостят, воруют и постоянно врут!— Он мой сын, Ярославна. Его зовут Иван. Он хороший парень.— Да откуда тебе знать — какой он?!— Я хочу узнать.— Да, Боже… — взрывается мама. — Купи ему квартиру и тачку. Почему мы должны страдать от того, что ты когда-то там…— А ну-ка молчать! — рявкает отец. — Иван будет жить с нами. Приготовь ему комнату, Ольга. А Ярославна, прикуси свой язык, ясно?— Ясно…

Эля Пылаева , Янка Рам

Современные любовные романы