Конечно, это не любовь (СИ)

— Я? — удивленно уточнил он. — В полном. Просто мне нужно было подумать. А ты со своими извинениями наверняка мешала бы мне это сделать, вот я и решил занять тебя книгой. Но так как приключения месье Пуаро меня и впрямь интересуют, теперь, когда я со всем разобрался, мне бы хотелось послушать главу с начала.

С пару секунд Гермиона просто смотрела в пространство, а потом недовольно произнесла:

— То есть… Ты специально попросил меня почитать, зная, что не будешь слушать?

— Ну, да, — согласился Шерлок.

Разом Гермиона забыла о том, что только что просила у него прощения и думала, что заслужила и примет любую кару. С размаху она стукнула его книгой по плечу и прошипела (а если бы не необходимость вести себя тихо, крикнула бы):

— Какая же ты редкостная задница!

Шерлок фыркнул, потер плечо и, уворачиваясь от второго удара, сказал:

— Зато я теперь на тебя не сержусь.

Гермиона снова замахнулась книжкой, потом посмотрела на довольную физиономию друга и сдавленно хихикнула. А потом рассмеялась, закусывая рукав кофты, чтобы её не услышали мистер и миссис Холмс. Шерлок какое-то время наблюдал за её весельем, потом его губы дрогнули, и он тоже захохотал, утыкаясь в подушку.

Гермиона первой отсмеялась и восстановила дыхание, поэтому спросила:

— И о чем ты размышлял?

Шерлок всхлипнул, закашлялся, и ответил:

— О том, как ты добралась сюда, разумеется. Я не сомневался, что ты придёшь, но ожидал тебя не раньше завтрашнего утра.

— Как ты узнал о Сириусе?

— Это был единственный вариант. Ты достаточно подробно описывала обитателей дома. Дамблдор сразу же отпадает — он первый печётся о всеобщей безопасности. Одноглазый — тем более, ты сама говорила, что он параноик. Тонкс? Возможный вариант, но ты не стала бы её просить о помощи, а сама она никогда бы не догадалась, что ты в ней нуждаешься. Оборотень? Исключено, так же, как отец и мать Уизли. Конечно, есть ещё совершеннолетние близнецы, но если бы тебя доставили они, я бы это заметил — думаю, без спецэффектов не обошлось бы. Остаётся только Блэк — взрослый волшебник, который отчаянно скучает и мечтает о любой возможности вырваться на свободу.

Это звучало удивительно логично. Гермиона попыталась вспомнить все свои письма и поняла, что действительно не раз упоминала обитателей дома на площади Гриммо, но…

— Шерлок, эти письма я отправляла полгода назад. Как ты вообще вспомнил мои описания? Я знаю, у тебя отличная память, но это… маловозможно.

Лицо Шерлока приобрело самодовольное выражение.

— Дело в Чертогах разума, — ответил он. Гермиона улыбнулась:

— Сомневаюсь. Чертоги разума — хорошая техника, помогает ускорить запоминание, я сама пользуюсь ей, когда готовлюсь к урокам. Но я не сумею дословно и точно вспомнить, что ты писал мне летом.

Он поудобней устроился на кровати, поправил подушку, прикрыл глаза и сказал:

— Просто ты используешь обычную технику, а я создал свою. Помнишь книжку про окклюменцию? Незаменимая вещь оказалась. Если в разуме можно строить двери и стены, почему бы не построить там комнаты? Или даже целый замок? По комнатам разложить знания, а в зале устроить удобное место для размышлений.

Гермиона покачала головой — всё-таки не зря она всегда восхищалась его способностями. То, о чём он говорил, не могли сделать даже мастера окклюменции.

— И ты можешь вспомнить абсолютно всё? — спросила она.

— Кроме того, что я сознательно удалил, да.

Гермиона покачала головой и заметила:

— Всё-таки ты действительно гений. Расскажи мне, как ты всё это сделал. Я тоже хочу попробовать.

Он неопределённо пожал плечами и ответил:

— Только позже. А сейчас почитай мне книгу.

Гермиона засмеялась, отобрала у Шерлока одеяло, завернулась в него поплотней и снова начала читать о том, как без четверти девять в Белград прибыл экспресс Симплон — Восток.

Она читала негромко, но в этот раз понимала и проживала каждое предложение. Шерлок вопреки обыкновению не спешил посоревноваться с детективом и первым разгадать загадку, а просто лежал с открытыми глазами и молча слушал, почти не шевелясь. В какой-то момент Гермиона слишком сильно увлеклась повествованием, а когда приподняла глаза от книги, заметила, что Шерлок уснул.

Она отложила книгу в сторону, зевнула и стала смотреть в окно, за которым постепенно начинало светлеть небо. Неожиданно за окном мелькнула тень, и почти сразу же Гермиона увидела зависшего в воздухе на метле Сириуса. Он махнул рукой, показывая, что пора.

Конечно, нужно было бы попрощаться с Шерлоком и сказать, что она уходит, но он выглядел удивительно милым, пока спал (а к бодрствующему Шерлоку применить определение «милый» было совершенно невозможно, ему подходило в основном «невыносимый»), поэтому она не решилась его будить и тихо выбралась в окно.

— Как всё прошло? — спросил Сириус.

— Отлично, мы помирились. А как твоя прогулка?

Лица Сириуса она не видела, но голос звучал невероятно довольно:

— Восхитительно. Гулял по городу, дышал воздухом. Давно не ощущал себя таким свободным.

Гермиона чувствовала, что должна что-то сказать, и произнесла:

— Тебя оправдают, вот увидишь. И ты сможешь больше не прятаться.