Конечно, это не любовь (СИ)

С этой мыслью, которая придавала сил и не давала отступиться, она оглядела угол дома. Шерлок лазил вверх-вниз по стене с проворством обезьяны, точно зная, за какие выступы нужно ухватиться. Сама же Гермиона предпочитала пользоваться лестницей и выходить через дверь. Но едва ли Холмсы будут рады увидеть её на пороге дома в первом часу ночи. Размяв мёрзнущие пальцы, Гермиона подошла к углу и поставила ногу на первый выступающий кирпич, хватаясь при этом за водосточную трубу и стараясь не думать о том, что сознательно карабкается наверх. Она отдалилась от земли на какие-нибудь пару футов, но уже чувствовала страх — она ненавидела высоту с детства. Летя на метле с Сириусом, она боялась меньше — знала, что взрослый волшебник не даст ей упасть и поддержит заклинанием, если это будет нужно, но здесь нужно было рассчитывать только на себя. «Ты сможешь!», — сказала она себе решительно и так же решительно отбросила мысли о том, что именно можно сломать, упав с высоты трёх футов… четырех… двух ярдов… Лезть было тяжело — к ночи похолодало, влажная ледяная труба норовила выскользнуть из пальцев, а кирпичи давали слишком мало пространства для опоры. Сумев уцепиться за край выступающего перед окном козырька, Гермиона едва сдержала радостный вскрик, чувствуя себя мореплавателем, готовым целовать родную землю. Добралась!

Козырёк тоже был скользким, ухватиться на нем было не за что. Вдруг сверху скрипнуло окно, и Шерлок цепко схватил Гермиону за руку и почти втянул сначала на козырёк, а потом и в комнату.

Она зажала рукой рот, чтобы подавить кашель, и облокотилась на стену — ноги дрожали от страха и непривычной нагрузки.

Шерлок разглядывал её молча — он отошёл в другой конец комнаты, к шкафу, и замер посреди комнаты, сложив руки на груди.

О чём он думал? Гермиона очень бы хотела узнать это, но не могла — едва придя в себя, она ощутила невероятный стыд и опустила глаза в пол. Она чувствовала себя даже хуже, чем когда осознала свой поступок. Насколько же Шерлок оказался лучше неё? Он злился, наверняка презирал её, но всё-таки не стал молча наслаждаться тем, как она беспомощно висит у него под окном, а помог, причём сразу. Почему?

Возможно, когда-то волшебники ошиблись, не разглядев в Шерлоке магических способностей? Потому что ничем, кроме как легиллименцией, нельзя было объяснить того, что он произнёс:

— Если бы ты разбилась под окном, здесь появилось бы слишком много тупиц из полиции.

Гермиона робко посмотрела на него. Он не сменил позы и смотрел всё так же раздражённо. Она поняла, что должна успеть поговорить с ним, пока он не выставил её прочь.

— Шерлок, — сказала она тихо, — прости меня пожалуйста. Я…

— Хватит! — ответил он как-то устало. — Давай пропустим тот момент, когда ты долго раскаиваешься в своих словах, предлагаешь мне на тебя покричать, чтобы выпустить пар, и уверяешь, что я твой лучший друг. Всё это написано у тебя на лице, не вижу смысла тратить время.

Он опустил руки и повернулся к Гермиону спиной.

— Шерлок, но это правда. Я сказала тебе ужасную, мерзкую вещь, потому что разозлилась на тебя. Я никогда не думала…

— Я же сказал, что все понял. Книга на тумбочке, страница тридцать шесть, как раз начинается новая глава. Предлагаю проводить время с пользой.

Гермиона взглянула на тумбочку и увидела «Убийство в «Восточном экспрессе» — единственную художественную книгу в стопке справочников по химии, карт и атласов.

— Ты хочешь, чтобы… — начала она, но Шерлок прервал ее:

— Книга, Гермиона!

Она расстегнула пальто и повесила его на спинку стула, расшнуровала ботинки. Дрожащими руками взяла книгу, села на край кровати и прочитала первую строчку на тридцать шестой странице. За ней — вторую. Как робот, который выполняет команду, она читала, не понимая, о чем. Шерлок всё также стоял лицом к стене и, видимо, о чём-то размышлял, во всяком случае, он не шевелился, ничего не говорил, никак не реагировал на текст.

Неожиданно, через три страницы, он произнёс:

— И во сколько встреча?

Гермиона вздрогнула — какая встреча? О чём он?

— У Пуаро? — уточнила она, понимая, что ровным счетом ничего не понимает.

Шерлок круто развернулся и недоуменно переспросил:

— Пуаро? При чём здесь он?

Тут его взгляд скользнул на книгу в руках Гермионы, и он кивнул:

— А, Пуаро. Нет, я про Сириуса Блэка. Он же тебя сюда довёз, верно?

Гермиона тряхнула головой и пояснила осторожно:

— Да. Но…

— Отлично, хотел убедиться, что моё предположение верно.

Он довольно улыбнулся и тоже сел на кровать, потом откинулся на подушку и попросил:

— Можешь начать с начала главы?

— Шерлок, — Гермиона отложила книгу в сторону, — ты в порядке?

Шерлока можно было назвать вспыльчивым, обидчивым, иногда — эгоистичным и вредным, но невнимательным — никогда. Что могло заставить его так погрузиться в свои мысли?