Конек Чайковской

Четыре дня – ни слова! Этому мальчику нужно было, чтобы с ним кто-то просто поговорил. Он не мог держать в себе эмоции. Тем более они по большей части оказались негативными.

Одиночнику нельзя давать замыкаться в себе, особенно в критической ситуации. Одиночник сразу начинает заниматься самоедством и фактически саморазрушением. В этом позже мне приходилось убеждаться не раз и не два.

Разумеется, мы взяли Вову с собой. И этот прощальный вечер в Загребе он провел в нашей компании.

Поспешное, чересчур быстро оформленное решение, которое зачем-то кто-то благословил на самом верху – уход Ковалева от Татьяны Толмачевой к Сергею Четверухину – вскоре «отыграли назад». Володя вернулся к прежнему наставнику. К их бригаде присоединилась и я – по его просьбе. А Четверухин довольно быстро закончил с незадавшейся тренерской карьерой и ушел в балет на льду.

В паре с Татьяной Александровной мы смогли вернуть Ковалева к жизни. Реанимация оказалась экстренной и успешной. Нам не нужно было находить общий язык – мы давным-давно понимали с Толмачевой друг друга с полуслова. И этого молодого человека тоже. У Ковалева снова загорелись глаза – хотя такое выражение и стало, увы, журналистским штампом.

При этом, увы, по отношению к Володе наши спортивные руководители словно задались целью все время воспитывать его искусственно создаваемыми трудностями. Один наш видный чиновник буквально заявил, что этому парню спокойная жизнь противопоказана. И что он выдает максимум, только если поставить его в жесткие условия! Выдавать-то он выдавал – но кто может представить себе, как это било даже не по физическому, а по психологическому его состоянию! А ведь тренер (он же и психолог) уберечь от таких постоянных стрессов не в состоянии.

Интересно, что в то время, когда одному своеобразными методами закаливали характер, другим, наоборот, включали зеленый свет, где надо и не надо.

…Три вида программы на первенстве страны в городе Запорожье. В первом Юрий Овчинников лишь немного уступает Владимиру Ковалеву и Сергею Волкову. Оценки в короткой и в произвольной у Юры выше – и вот он чемпион Союза и едет на первенство Европы в Копенгаген лидером сборной.

Понятно, что состав судейской бригады в столице Дании мало напоминал киевский вариант. И здесь уже, на международных стартах перед чужой публикой, лучшим становится Ковалев – Овчинников лишь третий. А еще два месяца спустя уже только за верхнюю ступень мирового пьедестала в американском Колорадо-Спрингс бились Володя с Сергеем Волковым. Овчинников смог показать лишь шестой результат – и он остался лучшим в его карьере.

В золотом сезоне 1977-го я полностью взяла на себя работу с Володей. Главной задачей было создавать программы, где бы он не копировал кого-то, а максимально выразил самого себя, не расплескав ни сил, ни эмоций при подготовке к двум главным стартам неолимпийского сезона – чемпионатам Европы и мира. А с учетом сверхжесткой конкуренции именно в одиночном мужском катании, когда лица на вершине пьедестала менялись практически каждый год, а программы усложнялись быстрее, чем в других видах фигурного катания, именно психологическая устойчивость выходила на первый план.

Вообще с того самого, бронзового для Володи чемпионата мира – 1972 от смены лиц на мужском троне рябило в глазах. Чеха Ондрея Непелу сменял реактивный восточный немец Ян Хоффман. Нашего Сергея Волкова вытеснял стильный британец Джон Карри. Напористый американец Чарльз Тикнер в какой-то момент оказался главным конкурентом Володи Ковалева – и смог победить его.

Но понятно, все эти битвы шли на фоне подготовки к главному сражению. К зимним Олимпийским играм в Австрии. Саппоро для Ковалева растаяло в дальневосточной дымке – впереди нависали скалы Инсбрука.

Именно там в марте 1976 года, в австрийских Альпах, многое решалось для него (да и для меня тоже).

Первый раз в своей тренерской карьере на Играх я была вынуждена разрываться на три фронта. Между Пахомовой с Горшковым, Линичук с Карпоносовым и Ковалевым. Невозможно объяснить, насколько такое «расслоение» сложно вынести любому тренеру, даже молодому и энергичному. Господи, мне тогда было 36!..

В тот момент в Австрии у Натальи Линичук перед их выступлением в короткой программе температура подскочила под сорок. А мы не могли сбивать ее лекарствами. Иначе проблемы на допинг-контроле нам были гарантированы. Потому вынуждены были бороться с болезнью народными средствами, на что уходили и время, и силы.

В это же время Ковалев выступает так, что оказывается первым после «школы». Выходит на короткую программу. И вместо тройного сальхова, который он до того делал на раз-два, прыгает двойной. А надо было хорошо знать Володю. В отличие от других, кому необходима была встряска, накачка, Ковалева нельзя в моменты ошибки, неуспеха, провала критиковать. Вова сразу тушевался и уходил в себя. Потому я его старалась всячески от любой грязи и ругани оберегать.