Конек Чайковской

Тогда из Хельсинки вся сборная возвращалась этим поездом. И ко мне в купе пришел Овсянников в таком, скажем, приподнятом настроении. Они с Крыловой почему-то захотели переходить ко мне от Натальи Линичук. «Елена Анатольевна, хочу перейти к вам!» Я от него отбиваюсь, показываю Котину: «Вова, убери всех!»

В итоге мы с Котиным так и доехали до Москвы голодными.

Вообще атмосфера тогда царила удивительная. Ну еще бы – впервые в новейшей истории все четыре золота на чемпионате мира уезжали в Россию!

Бутырская однажды сказала: «Меня с моим тренером Чайковской связывает невидимая психологическая нить».

Еще Маша говорила, что если у нее, Бутырской, что-то получится, то у Чайковской может открыться второе дыхание. И это говорила Мария, которая еще не стала с моей помощью лучшей фигуристкой на планете. И которая тогда, строго говоря, вообще мало что про меня знала.

Должна признаться: когда беру спортсмена, я всегда его люблю.

А второе дыхание у меня открывается, когда я вижу, что способна достичь высокого результата с этими конкретными фигуристами.

Я брала Бутырскую не для того, чтобы мне регулярно зарплату платили. Я брала эту девушку, чтобы сделать из нее чемпионку мира.

На мой взгляд, самое главное качество для тренера – придумать, на чем ты сможешь выиграть. Чем ты сумеешь взять – и публику, и судей, и соперников. Если же видишь, что тебя ничто не будоражит в этом спортсмене – лучше не бери его, не гневи судьбу.

Попадались ли мне такого рода фигуристы? Да, брала таких. Кто-то просился, кого-то жалко становилось.

Наверное, это плохое, нарушающее психологический комфорт тренерское качество, но я, к сожалению, почти всегда знаю конечный результат каждого своего ученика. Какой-то наставник может накручивать себя и своих подопечных: да мы обязательно выиграем! А я знаю, что – нет! И нечего расходовать часы на льду и тратить время и силы – и фигуристов, и тренера.

Да, Бутырская, придя ко мне, вспоминала, что у того же Кудрявцева могла пропустить тренировку, особо не объясняя причин, пользуясь добротой и мягкостью наставника. У меня такие объяснения непопулярны. Температура скачет? Настроение плохое? В группе Чайковской подобные номера не проходили.

Маша иногда даже пускалась в слезы. Но меня этим не проймешь.

Ну, вот, например, чемпионат Европы в Лозанне – 2002 перед Олимпийскими играми в Солт-Лейк-Сити. Бурлит, бурлит женская раздевалка. Все хотят залезть выше всех. И Ирина Слуцкая тут как тут. И Виктория Волчкова.

В общем, довольно нервная обстановка вокруг. В сборной работала массажистка. Где случалось что-то плохое – она всегда оказывалась первой со своей информацией. И вот она ко мне несется и кричит: «Елена Анатольевна! Маша в полуобморочном состоянии, она не может выйти на старт!» Да и сама Тамара практически падает в обморок.

Я несусь к Бутырской. Та сидит в раздевалке и плачет. И сквозь рыдания: «Не пойду никуда!» Я ей тут же: «Только попробуй мне не пойти!» И хорошо так двинула ей кулаком в бок!

И что интересно. Все вокруг уже точно проинформированы, что Бутырская в совершенно разобранном состоянии. А у нее ни много ни мало – первый стартовый номер.

Когда фигурист уже на льду, я перешнуровываться запрещала всегда. Потому что в таком состоянии ты коньки как надо не зашнуруешь – у тебя просто пальцы сводит судорогой. И голова тоже работает не так, как надо.

Маша делает попытку что-то перешнуровать. А я с приклеенной улыбкой наклоняюсь через бортик и, поглаживая ее по спине, через платье «отвинчиваю» ей с ребер все, что могу. Она почти кричит: «Ну больно же!» И, совершенно забыв обо всем, бежит на центр арены. Ну что, очнулась Маша?

Очнулась. И пошла выигрывать. Бить всех.

Ну, хорошо, может, и не так. Просто пошла кататься и с синяком на ребрах выиграла первенство Европы. С блестящей олимпийской программой «Сказка странствий» на музыку Альфреда Шнитке.

Бутырская потом, спустя небольшое время, мне в шутку говорила: «Я на вас когда-нибудь в суд подам! Нельзя же так отправлять человека на старт!»

Я ей тоже в шутку отвечала: «Давай, подавай! И золотую медаль заодно приложи к своему судебному иску!»

Кто мне скажет сегодня, что я была не права?

А потом произошло знаменитое бегство Марии Бутырской с чемпионата мира – 2002 в Японии.

Тогда, после шестого места в короткой программе, она просто исчезла. Из дворца, из города, из моей жизни – на полгода.

Когда мы вернулись из Америки, где Машу вторую Олимпиаду подряд лишили медали, мы сели и стали рассуждать: «Ты едешь на чемпионат мира или делать этого не нужно?»

И она сказала: «Я поеду. Я докажу!»

Хотя у меня в голове в тот момент и свербило: «Не надо Маше туда ехать!»

И вот в Японии я, наверное, впервые в своей жизни опоздала на соревнования.

Бутырская начинала прокат в шесть утра – чтобы телевидение вело трансляцию на Соединенные Штаты в удобное для американцев время.

А два ее тренера умудрились утром попасть в часовую пробку. Мы с Котиным пробирались на каток, когда Бутырская уже прыгала первый элемент. Ее тогда пришлось выводить на старт моему литовцу Повиласу Ванагасу.