Конек Чайковской

Эти встречи не были протокольными. Щелоков, как мне казалось, был искренне заинтересован в спорте. Николай Анисимович даже отдал ко мне на каток «Динамо» свою внучку. Маленькую совсем, года четыре ей было. Внучка министра покаталась у меня несколько лет. Дедушка приходил посмотреть на ее тренировки пару раз. Но привозили ее на занятия мама и няня.

Да, фигурное катание в СССР было в моде. Люди интересовались им, многие неплохо разбирались.

На посиделках с фигуристами Щелоков давал какие-то оценки конкретным выступлениям моих спортсменов. Возможно, ему специально перед нашими встречами готовили справки его референты. Но Николай Анисимович проявлял искреннюю заинтересованность и осведомленность. Несмотря на свою занятость, он даже знал музыку, под которую катались мои фигуристы.

Министр, что называется, был в теме.

Вообще Щелоков мне казался удивительно приятным в общении человеком. По отношению к нам – никакого генеральского высокомерия. Наоборот. Он всегда первым вставал нам навстречу. Провожая, спрашивал, какая помощь еще нужна. Вел себя как хозяин, принимающий желанных гостей.

И жена его Света была замечательная, мы с ней познакомились еще раньше.

Мы все были на ставках в МВД, которые перекрывали все ставки Спорткомитета. И ЦСКА, и «Динамо» всегда стремились своим спортсменам надеть погоны – спортсмены были материально заинтересованы как можно лучше и как можно дольше выступать за свое общество и добиваться высоких результатов.

Мы в 60-е, 70-е и в 80-е годы по меркам советских людей были очень хорошо обеспечены. Давались квартиры, фигуристы регулярно получали новые машины. Правда, ты не имел права автомобиль продать. Ни в какую комиссионку сдать было нельзя: мы сдавали машину туда же, где получили – в гараж МВД. И там же брали новую.

На традиционных международных соревнованиях на приз газеты «Нувель де Моску» и Юрий Андропов, и Николай Щелоков появлялись, когда туда приходил генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, а он на них бывал регулярно. И всегда в «Лужниках» была охрана сумасшедшая.

Когда будущая призер чемпионата Советского Союза и великолепный тренер мирового уровня Марина Зуева только-только ко мне перешла, свежеиспеченным динамовцам должны были присвоить какие-то звания. Ну надо же было с чего-то начинать!

И вот прием у министра, выстроен весь генералитет, объявляют о присвоении звания прапорщика МВД Зуевой Марине. А та заявляет: «Я не хочу быть прапорщиком!» И весь генералитет просто отпал. Смотрят друг на друга и не поймут, что делать? Нет, не подготовила Чайковская молодых фигуристов к встрече с министром!

Генералов можно было понять: в этих стенах от спортсменов такого не слышал никто и никогда. Мы с Геной Карпоносовым тоже так переглянулись. Все стоят и не знают, что сейчас будет. А Щелоков просто рассмеялся и как-то мягко и красиво ушел от этого вопроса. Хотя для нас, честно говоря, это был ужас.

Но в итоге звание было присвоено.

Благодаря теплым отношениям с главою МВД и при Щелокове, и несколько лет после его отставки мне позволялось возить спортсменов на зарубежные сборы, в частности в Италию, без стороннего руководителя делегации «от органов». И в МВД и в КГБ всегда точно знали – Чайковская не сбежит. И меня выпускали – знали, что я всех привезу обратно.

Уже после отставки Щелокова – при Михаиле Горбачеве – вышло негласное указание от ЦК КПСС, что руководители советских спортивных делегаций за рубежом не могут не быть членами партии. А я много лет оставалась беспартийной. Когда приходила так называемая разнарядка на вступление в члены КПСС, я всегда ее отдавала своим спортсменам. Сначала Пахомовой. Потом Горшкову. Затем Линичук. После нее Ковалеву. Позже Карпоносову. Наконец, Котину. А разнарядки на членство в партии пачками не выдавали – по одной «вакансии» приходило сверху. И я удивительно долго избегала этой чести.

И вот где-то в 1985 году мне пришлось менять свой беспартийный статус. Если делать это в обычном порядке, то на заседании первичной организации меня сразу бы спросили: Елена Анатольевна, а почему вы, дожив до 45 лет и работая с ведущими советскими фигуристами – до сих пор не в партии? И вот иди там всем объясняй!

Чтобы этого избежать, меня сразу приняли в партию на Лубянке.

Вообще, когда нагнетают страсти о вмешательстве КГБ в то, что происходило с нашими спортсменами и спортивными делегациями за рубежом, – это явный перехлест. Конечно, люди от органов ездили с командами. Но эти ребята не столько стучали на кого-то, сколько заботились о безопасности. Предостерегали, помогали. Они не следили за каждым твоим шагом, как это рисовали в перестроечных журналах. Да и что за нами следить? Про нас все известно.

И до прихода Горбачева команды фигуристов выпускали со мной без сопровождающих.

То, что моим спортсменам давали звания, квартиры и машины – это был знак доброго отношения и министра МВД и что в этой структуре понимали, что фигуристы, видя такое отношение к ним государства, понимают, что отдача должна быть соответствующей. Это были здоровые взаимоотношения государство – спортсмен.