Конец эпохи

Еще недавно силиконовые джунгли доходили почти до самых стен «замка», упираясь в окутавший его силовой кокон. Проводить эксперимент в таких условиях было невозможно, поэтому Норрис направил сюда пару огромных роботов-«силовиков». Чаще всего их использовали в горах – при необходимости они могли даже расширить ущелье или пробить внушительный тоннель. На этот раз «силовикам» досталась работенка полегче. За полдня они аккуратно, под самый корень, срезали деревья в пределах заданного круга, сгребли их в кучу, затем под огромным давлением спрессовали в продолговатые брикеты, которые оставалось только сложить ровным штабелем на опушке. Сложили – и подались восвояси. Конечно, посылая роботов, Норрис думал не только о том, чтобы подготовить плацдарм для штурма «замка». В принципе Кристалл можно было «пощупать» прямо из джунглей, без всяких подготовительных работ. Но шефа интересовала реакция этой непонятной штуковины. Ответит ли она грубостью на безобразия, учиненные в ее владениях? А если и не накажет разошедшихся «лесорубов», то не даст ли хотя бы некий знак: мол, остановитесь, ребята, вы зарвались, второй раз предупреждать не буду? Однако Кристалл то ли был слеп и глух, то ли не считал затеянную у него под боком возню достойной внимания. Может, он представлял собой вовсе не «око» инопланетян, а просто жестко запрограммированный на выполнение какой-то функции автомат? Тогда всё ясно: создатели Кристалла даже мысли не допускали, что на Камилле им кто-то может помешать, потому и не предусмотрели отпугивающих средств.

В общем, Норрис успокоился. Правда, для очистки совести он всё же посоветовался с Симаковым. Но что мог сказать начальник Базы? Первый этап не принес неожиданностей. Вот если бы возникли осложнения… А раз всё гладко, можно продолжать действовать по плану. Короче, Норрис услышал то, что хотел услышать. И на следующий день велел «трубить сбор».

Первыми из чрева модуля выбрались самоходки и сразу же расползлись, окружая Кристалл. За ними последовали «подносы» – так в просторечии именовались платформы научников. Каждая из них действительно напоминала большой поднос, только вместо снеди на одном краю теснились приборы, а на другом возвышалось сиденье оператора. В отличие от самоходок, платформы проплыли по воздуху всего полтора десятка метров и опустились на вылизанный «силовиками» грунт, образовав изящную дугу. Затем энергетики накрыли модуль и «подносы» силовым куполом – он раза в два уступал тому, который вырабатывал генератор Базы. И лишь после этого на поляну начали выходить люди.

Почему-то Родриго, сойдя с пандуса, первым делом посмотрел вверх. И увидел маленькое черное пятнышко – словно кто-то, кому ужасно наскучил однообразный пейзаж, поднялся выше облаков и, сгорая от любопытства, провертел дырку в небесной ржавчине. На самом деле, конечно, это был зонд. Не самый сложный аппарат из придуманных людьми, но зато почти безотказный. Грушевидный баллон, заполненный самовосстанавливающейся губчатой массой, – такой не особенно пострадает, даже если будет пробит навылет. Часть ячеек содержит гелий – как раз столько, чтобы зонд оставался в равновесии. В остальные засасывается отфильтрованный газ из атмосферы – наиболее легкий ее компонент, если надо подняться, или, напротив, самый тяжелый, увлекающий вниз. Движение по горизонтали – за счет мощной батареи, рассчитанной на много лет работы. Она находится в цилиндрической гондоле, где смонтированы также молектронный компьютер и аппаратура наблюдения. На редкость удачная вещица: запустил – а дальше она сама о себе позаботится.

Родриго разглядывал зонд долго, словно надеясь, что вот-вот начнет различать какие-то детали. Наконец он перевел взгляд на Кристалл. Это была, пожалуй, его единственная странная привычка: еще ребенком, имея выбор, он старался самое интересное, захватывающее отложить «на потом». Как будто проявлял силу воли, чтобы не съесть заманчивый десерт раньше безвкусной, но обязательной каши…

Кристалл великолепно смотрелся даже в голографической проекции, но «живьем» впечатлял куда больше, словно являя наблюдателю эталон красоты. При этом ни одной детали, которая бы выдавала инопланетное происхождение, служила образчиком чуждого земной логике замысла, в нем не было. Казалось, его вполне могли создать люди, но не нынешние, возведшие на пьедестал сухой рационализм, а жители легендарного, скрытого в глубине времен золотого века. Только им, неведомым счастливцам, могло быть присуще это богатство фантазии, свободной от мертвящих пут целесообразности.

«Вздор, – подумал Родриго. – Никакого золотого века никогда не было. Это всего лишь сказка, которую придумали уставшие от мерзостей жизни прекраснодушные мечтатели. А Кристалл… Кто знает, чего добивались его творцы? Может, они не имеют ни малейшего понятия об эстетике, а каждый выступ их эфемерного создания как раз служит той самой голой целесообразности?»