Конец эпохи Путина. Записки политолога

С массовой поддержкой у царя Вовы дела обстоят, конечно, не так хорошо, как у царя Николашки, но тоже весьма неплохо — 86 %-ное быдло искренне считает, что Путин должен стать бессмертным и править вечно. Однако проблема все в том же — массовая лояльность носит совершенно пассивный характер. Настолько пассивный, что проблемой является даже загнать это стадо на избирательные участки. Не будет секретом и то, что динамика общественных настроений крайне неприятна для правящего режима — с каждым днем они становятся все более оппозиционными власти. Единственный крупный моральный актив власти — страх перемен, который и удерживает большинство в пассивном состоянии.

На кого и на что сможет опереться Путин? Большевики в критических ситуациях объявляли мобилизацию коммунистов, вооружали их и бросали против Деникина, Юденича, мятежного Кронштадта или взбунтовавшейся деревни. Сможет ли нынешний царь опереться подобным образом на «Единую Россию»? Об этом даже говорить смешно. Партийная верхушка, может быть, и предана своему пахану (на самом деле, конечно, нет), но верхушка на улицу не пойдет, а остальные 1,5 миллиона членов партии власти — это забитое бюджетное быдло. Даже если их и выгнать дубинками на субботний митинг в поддержку режима, выглядеть эта имитация будет жалко и смешно. Януковичевская «Партия регионов» была более многочисленная, чем «Единая Россия», но миллионы регионалов ничего не смогли противопоставить «жалкой кучке майдаунов», да и не пытались. Путинские титушки в лице НОД, SERB прочих престарелых байкеров в критический момент окажутся не более полезны путинскому режиму, чем миллионы членов черносотенных организаций царю. То есть если дело дойдет до уличного противостояния, то надеяться Путину придется только на карательные батальоны нацгвардии, эскадроны смерти из кадыровских тантан-макута и переодетых в штатское оперов ФСО и ФСБ.

Смогут ли силовики спасти своего пахана, пусть даже пролив реки крови? Ответ очевиден. Приведите мне хотя бы один пример, когда бы путем насилия обанкротившийся режим смог себя спасти. Башар Асад в 2011 г. ответил на массовые протесты пулеметами — получил гражданскую войну и потерял власть (сегодня реально в асадовской части Сирии распоряжаются российско-иранские оккупанты, диктатор же играет роль декорации). Даже армия не спасла Муаммара Каддафи. Диктатор Самоса в Никарагуа более 10 лет вел «успешную» войну с сандинистами, завершив ее позорным бегством из страны. Батиста на Кубе продержался меньше. Кровавое воскресенье 1905 г. не остановило революцию, а дало ей старт. Расстрел июньской демонстрации в Петрограде не укрепил позиции Временного правительства, а стал началом его конца. Расстрел протестующих в Тимишоара не предотвратил крах режима Чаушеску в Румынии, а спровоцировал протесты в Бухаресте, которые и положили ему конец.

Охранители, конечно, могут успокаивать себя тем, что, дескать, хомячки Навального — изнеженные хипстеры и трусливые либерасты, которые в панике разбегутся при первых же выстрелах. Это не важно, они могут разбежаться даже до первых выстрелов. После побоища на Институтской толпа майдаунов тоже побежала. Куда побежала? Громить Межигорье, да так прытко побежала, что Янукович еле успел удрать. Запомните неоспоримую истину: кровь — это мощнейший катализатор протеста. Давайте вспомним историю последнего киевского Майдана. Две недели это был ЕВРОмайдан, то есть хомячки хотели «кружевные трусики и в ЕС». Помайданили и разошлись. 30 ноября на площади Независимости остались только «онижедети» в числе нескольких десятков студентиков. Менты решили поставить решительную точку в этом непотребстве и учинили разгон «кучки маргиналов» с образцово-показательным опусканием печени и пересчетом ребер. А шоб другим неповадно было! И вот на следующий день, когда более 100 тысяч разъяренных киевлян вышли на улицу, начался настоящий майдан под лозунгом «Банду геть!».

Кто-то может мне возразить, что есть и обратные примеры — Будапешт-56, Прага-68, Пекин-89, Москва-93. Здесь ситуация иная. В первых двух случаях восстания были подавлены иностранными войсками. События на площади Тяньаньмень имели место не в условиях кризиса, а как раз наоборот — в ситуации бурного экономического роста. Это было локальное проявление недовольства столичной интеллигенцией, а вовсе не принципиальный конфликт между элитой и массами. В Китае вообще довольно жестко подавляют любые протесты, но пока экономика растет, это не имеет никаких политических последствий.