Конец эпохи Путина. Записки политолога

— Сегодня, как и век назад, Запад имеет мощные финансовые рычаги воздействия на нашу элиту, только характер этого влияния имеет иную природу. Тогда царское правительство влезло по уши в долги к лондонским и парижским банкирам. Стабильность финансовой системы Российской империи находилась в полнейшей зависимости от благорасположения зарубежных кредиторов. Нынешние хозяева РФ вывезли на запад капиталы, которые они «заработали рабским трудом на галерах», и таким образом попали в зависимость от тех, кому отдали «свои» деньги.

— Сейчас, как и перед крахом романовской империи, элита расколота на два лагеря — либералов-космополитов и имперцев-консерваторов. Тогда граница была очерчена четче: верхушка бюрократии и духовенство принадлежали к консервативному лагерю, а нарождающаяся экономическая элита — буржуазия — все решительнее требовала либерализации системы.

Нынче буржуазии как таковой нет. Власть и собственность слиты воедино, поэтому по внешним признакам трудно различить «имерцев» и «либералов». Но факт раскола это не отменяет, и с каждым днем противоречия между этими группировками элитариев будут лишь нарастать. Например, между теми, кто попал под санкции, и теми, кто стал заложником политики конфронтации с Западом.

Когда баррель зашкаливал за $100, ресурсов на раздербан хватало всем, а что не могли «освоить» сразу, отдавали в долг Америке. А сейчас «кормовая база» клептократии резко сократилась, и скоро в повестке дня встанет вопрос о сокращении количества «едоков». Ни имперцы, ни либералы не желают стать этими самыми лишними едоками. Внешняя монолитность путинского режима обманчива. По мере обострения экономических проблем будет рушиться и «дружба» элитариев, что самым фатальным образом скажется на устойчивости системы и создаст дополнительные условия для возникновения революционной ситуации.

Кто делает революцию?

Итак, для возникновения революционной ситуации достаточно двух причин: системного кризиса и комплекса неблагоприятных условий, выводящих систему из равновесия. Но для того, чтобы произошла, а тем более победила революция, этой совокупности не хватит. Нужен СУБЪЕКТ, который воспользуется революционной ситуацией и заявит свою претензию на гегемонию; субъект, представивший проект альтернативной социальной системы; субъект, который способен стать генератором новой элиты, формирующей каркас новой системы.

Напомню, что системный фактор определяет, ПОЧЕМУ происходит революция; от фактора условий зависит, КОГДА разразится революционный кризис; субъектный же фактор отвечает за то, КАКОЙ революция будет.

Может ли так случиться, что революционная ситуация назрела, а революционного субъекта нет или он очень слаб? Конечно, может. В этом случае либо революционный кризис разрешается в пользу реакции, и ситуация на какое-то время стабилизируется, отодвигая свой конец; либо социальная система, впав в хаотическое состояние, будучи не в состоянии нащупать новую парадигму развития, разрушается необратимо. В этом случае она не претерпевает революционных изменений, а, например, разваливается на части. Так на месте одного государства может появиться, скажем, три, причем страдающие одинаковыми болезнями.

Рассмотрим пример первой русской революции. Системный кризис в стране налицо: самодержавие деградирует уже не одно десятилетие. Россия безнадежно отстает в научно-технической гонке от передовых стран Запада и даже от Японии, которая осуществляет форсированную индустриализацию.

Экономическую ситуацию можно охарактеризовать так: перманентный кризис с небольшими передышками. Государственные финансы после реформы Витте плотно сидят на кредитной игле. Нет ни одного года с бездефицитным госбюджетом, государственный долг стремительно нарастает. При этом обслуживать его становится все проблематичнее, поскольку цены на зерно постоянно снижаются, а на нефтяном рынке Рокфеллер агрессивно теснит Россию.

Более сорока лет с момента отмены крепостного права не удается решить земельный вопрос. Сельское хозяйство остается крайне непродуктивным, в нем доминируют архаичные технологии. При этом крестьянское население продолжает увеличиваться. Земельный фонд в расчете на одного едока сокращается. Как следствие в деревне нарастает социальное напряжение.

А тут еще и война на Дальнем Востоке, война, для романовской империи настолько бессмысленная, насколько она вообще может быть лишенной смысла. Даже в случае победы Россия не получала ровным счетом ничего, поскольку принципиальных противоречий с Японией не имела, ресурсами для форсированного освоения дальневосточных территорий и Маньчжурии на обладала. Торговать через «окно в Азию» стране было совершенно нечем, никаких сырьевых источников она там не искала. Это был тот случай, когда издержки на ведение войны даже в случае победы не окупались.