Конец эпохи Путина. Записки политолога

Системный фактор наложился на фактор условий 9 января 1905 года, когда войсками была расстреляна рабочая демонстрация, направлявшаяся к Зимнему дворцу для передачи государю петиции. Это событие стало триггером революции. Можно долго спорить о том, стало Кровавое воскресенье тщательно спланированной провокацией (чьей?) или к кровопролитию привела цепь трагических случайностей. В контексте рассматриваемого вопроса это совершенно не имеет значения. Революционная ситуация возникла, страна забурлила. Крестьяне громили помещичьи усадьбы, рабочие бастовали, террористы взрывали высших сановников. Но кто за всем этим стоял, кто руководил и направлял, определял цели, ставил задачи? В чьих интересах происходила вся эта «движуха», кто от этого выиграл? Существовал ли СУБЪЕКТ, имеющий своей целью слом старой системы и строительство новой? Давайте разберемся.

Революция могла носить только буржуазно-демократический характер. Поэтому будет логичным предположить, что именно буржуазия и являлась тем самым революционным субъектом, точнее, выдвинула его на политическую сцену. Однако на самом деле буржуазия в России еще не выросла из детских штанишек, была финансово слаба, политически незрела, не имела классовых инструментов защиты своих интересов, будь то партии, отраслевые союзы, лоббистские клубы, масонские ложи и т. д. К тому же буржуазия находилась между двух огней: сверху развитие капитала тормозило самодержавие, отчаянно пытавшееся сохранить свой феодальный статус-кво. Снизу же угроза исходила от нарождающегося рабочего движения, покушающегося на святое — норму прибыли.

Дальновидные охранители режима, верно оценив угрозу монархии, исходящую от крепнущего капитализма, пытались сыграть на противоречиях между трудом и капиталом. Так возник, например, феномен «полицейского социализма», автором концепции которого считается жандармский полковник Сергей Зубатов. Суть идеи сводилась к тому, чтобы создать контролируемое охранкой рабочее движение, ставящее перед собой исключительно экономические цели (улучшение положения рабочих), но дистанцирующееся от политической борьбы.

Этот инструмент Зубатов планировал использовать для давления на буржуазию, которая постоянно нуждалась бы в мощи госаппарата, обладающего силовыми структурами, способными подавить рабочее движение. В целом замысел оказался провальным, потому что надежно контролировать рабочее движение, увести его в сторону от политики не получилось. Со всей очевидностью это показала одесская стачка 1902 года, быстро принявшая неконтролируемый характер.

В общем, буржуазия, какой бы передовой она сама себе ни казалась, продемонстрировала свою неготовность стать генератором революционного субъекта. К тому же правящий режим не стал в ходе кризиса обострять отношения с «третьим сословием», бросив буржуазии кость в виде Манифеста 17 октября 1905 года, обещавшего некоторые демократические полусвободы и политические полуправа. Капитал лелеял иллюзии, что, получив возможность отстаивать свои интересы в парламенте, он постепенно дожмет самодержавие без баррикад на улицах и горящих барских усадеб.

Кстати, когда я говорю о капитале и буржуазии, то имею в виду и так называемую «передовую интеллигенцию», то есть интеллигенцию, органическую по классификации Антонио Грамши, интеллигенцию, порождаемую передовым классом и выполняющую функцию генератора смыслов, роль идеологического рупора буржуазии. Революционно настроенная, либеральная, прозападная интеллигенция противостояла интеллигенции традиционной (по Грамши), которую воспроизводят общественные институты, принадлежащие к старому укладу.

Скажем, духовенство или офицерство — интеллигенция традиционная, генерируемая традиционными общественными и государственными институтами, возникшими еще в феодальную эпоху. А вот техническая интеллигенция, университетская профессура, газетные репортеры — это уже интеллигенция, порождаемая новым укладом. Спрос на ее услуги создается передовым классом, каковым в начале XX столетия являлась буржуазия. Самым естественным образом эта органическая интеллигенция становилась источником революционных идей.

Кстати, рождение органической интеллигенции, как ее понимал Грамши, происходит и сегодня, на наших глазах. Традиционные СМИ в целом выполняют роль охранительную. Если же вы желаете новых идей — добро пожаловать в блогосферу. Конечно, свыше 90 % контента здесь — всевозможный мусор типа фитоняшек и светских сплетен, но при желании вы без труда найдете таких блогеров, как el_murid или kungurov. Но это так, к слову…

Могла ли революционная интеллигенция, вызревш внутри нее организации играть в 1905 году роль революционного субъекта? Конечно, нет. Хотя бы потому, что она была неотделима от передового класса (буржуазии) и не играла самостоятельной роли. Совершенно иначе обстояло дело в период перестройки, когда именно интеллигенция сыграла роль главного могильщика советского строя. Однако к тому времени она имела в обществе куда более значимую роль, являясь, не побоюсь такого определения, передовым общественным классом.