Конец фильма

Эст Унтли бежала по мерзлым гусеничным колеям, путаясь в тяжелых меховых юбках, пока хватало сил. Неровное дыхание вырывалось со всхлипами. Когда в ушах застучала кровь и перед глазами поплыли темные круги, она перешла на шаг, но не останавливалась, хватая ртом безвкусный регенерированный воздух, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь, чтобы идти вперед, лишь бы подальше от кошмара, творящегося на руднике.

Один захват она уже пережила, и ей казалось – хуже быть не может. Сегодня она поняла: может. Она поняла это, когда, проснувшись от внезапного ночного шума, бросилась в кабинет директора – вдруг он там, а кофе холодный и томатный сок не готов? Господин директор ни разу не наказывал ее, но она ужасно боялась сделать что-нибудь не так или не сделать вовремя. Она распахнула дверь, не думая о плохом – то есть о плохом она думала постоянно, эта мысль шла общим фоном ее существования, но не о такой жути, – и наткнулась на мересанца, вооруженного до зубов. Вроде бы Мересань и Гъде были союзниками в этой войне, а Земля – врагом. Только ни один землянин не смотрел на Эст Унтли так, как этот мересанец. Она привыкла к тому, что в ней не видят человека, но никогда до сих пор ее не хотели убить. А в глазах этого голубокожего головореза с каплями синей крови на пальцах читался приговор. Смерть, отложенная лишь на несколько минут, пока он получает удовольствие.

Она ринулась вон, так и не выпустив из рук поднос, не помня себя от ужаса, и забилась в какую-то техническую щель. Она видела, как поварихе перерезали горло – ни за что, просто потому, что не нужна больше. Видела, как главного инженера пытают, чтобы выдал схоронившихся землян – если бы здесь все еще были земляне, он выдал бы их без всяких пыток, достаточно было лишь спросить, а мересанцы этого не понимали – может, и не хотели понимать. Земляне ушли, отступили перед превосходящими силами, не оставив никого из своих. Их было ровно столько, чтобы держать в подчинении рабочих, но слишком мало, чтобы сражаться.

Потом мересанцы начали шерстить все укромные углы – никак не желали отступиться, искали землян. И Эст Унтли поняла, что отсидеться не удастся. Ее непременно найдут, попользуются и зарежут – еще повезет, если пытать не станут. Чужие голоса, перекликающиеся на непонятном языке, приближались. Если она побежит, ее непременно заметят. Единственный выход – прикинуться мертвой, авось второй раз не убьют.

Она взялась за чудом не разбитый кувшин томатного сока с мякотью, надеясь, что мересанцы не разбираются в оттенках красной крови, облила себе лицо, разлила вокруг. Почти тотчас щелкнул фиксатор двери, и в дальнюю каморку склада просунулись два дула, а вслед за ними появились два мересанца в бронекостюмах и шлемах. Труп они увидели сразу. Баба лет под тридцать, задранные юбки, косы в луже крови. Один из солдат выругался:

– Электрическая сила! Тут кто-то уже побывал.

Второй молча подошел, потрогал тело носком ботинка, с силой наступил на палец откинутой руки. Ноль реакции – и верно, труп.

– Пошли, здесь больше никого нет, – сказал первый.

Второй кивнул, и они ушли, только дверь осталась открытой. Эст Унтли перевела дыхание, но еще долго лежала, не смея даже тихо застонать от боли. Лишь часы спустя, когда суматоха смолкла, и десант расположился на отдых, выставив посты, она решилась пошевелиться. Села, обтерла засохший томатный сок, как могла. И тихо и незаметно, словно мелкий грызун по краю кухни, боясь выдать себя лишней мыслью, начала просачиваться к выходу из купола.

К бегству она толком не подготовилась, вспоминая о необходимом по дороге. Теплую одежду она сняла с настоящего трупа, трупа расчетчицы. За одним из поворотов коридора лежали два тела: мересанец и землянин из охраны. Им больше не были нужны ни дыхательные маски, ни перекисные патроны. Эст Унтли помедлила и закрыла землянину карие глаза. Каким бы ни был, она знала его несколько месяцев. Подумав, она забрала у мересанца нож, а у землянина парализатор. Все, кто имел дело с оружием, говорили как один, что неумелому оружие дает лишь иллюзию безопасности, но с этой иллюзией она чувствовала себя увереннее.

У самого выхода, уже за шлюзом, она нарвалась на мересанца. Конечно, захватчики поставили часовых. Ее спасло то, что солдат был уставшим и сонным: его товарищи отдыхали, а ему, участвовавшему в штурме, насилии и грабежах наравне со всеми, выпало бдить. Он схватил вылетевшую из-за угла и оторопевшую женщину за косы и размахнулся рукой, чтобы оглушить, не ожидая от безответной гъдеанки, что у нее под полой куртки парализатор.