Конец фильма

Вот еще не хватало! Он уставился на гъдеанку со скрытым раздражением.

– У меня нет никакой любовницы! Тем более… Ортленна, это всего лишь горничная.

– Ну, Захар, незачем стесняться, – Ортленна мелодично засмеялась. – Она миленькая и преданная. Последовала за вами даже в логово ужасных шитанн.

– Честное слово, я не знаю, с какой такой радости она за мной потащилась!

– Там убивали, – всхлипнула Эст Унтли и умоляюще посмотрела на начальника охраны.

Нгири Хобонда кашлянул.

– Она рассказывает странные вещи, господин Зальцштадтер. Либо девка повредилась умом, либо иметь мересанцев в союзниках похуже, чем нас во врагах. Когда б она не сбежала, синие бы ее отымели и убили. Если вы позволите мне выразить свое мнение – давайте ее оставим. Все-таки живая тварь, жалко.

Ему достался взгляд, полный благодарности. Нет, Захару она не любовница, иначе к нему бы обращалась, не просила защиты у чужого мужчины, грозного и страшноватого на вид. А тот не глядел бы на нее так предвкушающе.

Захар поморщился. Бестолковую служанку, заставившую Ортленну заподозрить, будто он к ней неравнодушен, ему хотелось прибить собственноручно. С другой стороны, умом он сознавал: баба ни в чем не виновата, она просто спасала свою жизнь, как могла. Кинулась вслед за землянами, как за единственной реальной силой, способной укрыть ее от беспредела кошмарных мересанцев. Гордиться впору! И не может он выгнать ее вон, что бы там ни думала о ней Ортленна, чисто по-человечески не может: Эст Унтли не делала ему ничего дурного, только хорошее, беспрекословно выполняла все приказы, обслуживала-обстирывала. То есть может, конечно… но он ведь не какой-нибудь обкурившийся до освинения мересанец.

– Ладно, – сказал он. – Пусть будет при нас, может, на что сгодится. Только заберите ее отсюда, Хобонда, – он хотел остаться с Ортленной наедине.

– И что с ней делать? – деловито осведомился тот.

– Да что угодно! – отмахнулся Захар. – Хоть съешьте.

– Толку от девки-то? – на полном серьезе возразил начальник охраны. – Есть нужно убитых врагов.

Ортленна невольно передернула плечами. И земляне еще пеняют шитанн, что они пьют кровь!

Надевать броню Аддарекх отказался.

– Только помешает, – мотнул он головой, прилаживая дыхательную маску.

– А куртка тебе не помешает? – буркнул Бен. – Возьми хоть щитки, чокнутый вампир.

Он поколебался.

– Ну ладно.

Перед боем не до взаимных обид. Бен присмотрелся к шитанн, необычно покладистому.

– Аддарекх, что у тебя с глазами? Сосуды рвались? Может, останешься на корабле?

– Я уже в норме, – проворчал Аддарекх.

– Когда ты… – он запнулся, не зная, как спросить. Махнул рукой. – А чего ко мне не пришел?

– Ходить не мог, – не время напоминать о ссоре. – Ничего, мир не без добрых людей.

Бен закусил губу. Интересно, кто тот добрый человек?

– Слушай, извини, – ему было неловко. – Не знаю, что на меня нашло.

– Крыша съехала от счастья, – объяснил шитанн. – Бывает. Заметано.

– Хочешь, займемся английским после боя?

– После боя, – проговорил он, – я опять лежать буду.

Что тут поделаешь? Такая особенность организма. Плата за нечеловеческую скорость и силу на пике священного безумия.

– Можешь на меня рассчитывать, – пообещал Бен.

– Шкурку береги, – посоветовал Аддарекх. – Ты ж командир, вот и не суйся вперед. А то самому кровь понадобится.

– Грош цена командиру, который прячется за чужими спинами.

– Эйзза будет плакать.

– А ты не каркай! – разозлился Бен и отошел подбодрить других.

На скамью рядом плюхнулся Вилис. Уже в полной экипировке, весь в этой чудовищной броне, словно и не живой человек, а киборг какой-то.

– Дрейфишь, самурай? – голос искажен динамиками, но нотки беспокойства пробиваются. Не так уж бестревожно десантнику, как он хочет показать.

– Все будет хорошо, – ответил Аддарекх ободряюще. – Знаешь, сколько раз я был в бою? Тебе и лет-то столько нет. А вот живой до сих пор. На фига только?

– Что значит – на фига? – нервно засмеялся Вилис. – Не заставляй меня жалеть о том, что не дал тебе сдохнуть.

Увязавшись за двумя кетреййи, он и не подозревал, куда заведет его любопытство. А когда понял, отступать было поздно. След укуса он прикрывал высоким воротником рубашки. Мужики-кетреййи выставляют свои шрамы напоказ, гордые, что живут не зря, но Вилис побаивался насмешек товарищей. Зато растроганный Аддарекх простил ему все прошлые грехи и часть будущих – авансом.

– Кстати, – оживился Вилис, – знаешь анекдот про японца, который выучил английский язык за неделю?

Аддарекх был бы рад выучить английский за неделю, но вот беда, методики обучения у землян подкачали. Месяц, не меньше. И это только основы.

– Его спрашивают: как вам это удалось? А японец говорит: просто я день и ночь учил слова, учил-учил, и теперь все они у меня здесь, – он постучал себя по шлему, – в жопе!

– Вилис, я уже знаю, что такое жопа, – напомнил Аддарекх сквозь стиснутые зубы.

– Вот видишь, какой лингвистический прогресс! – в устах несносного шутника это выглядело достижением.

Челнок снижался. В иллюминаторах замелькали зеленые облака. Элла, сидевшая неподвижно, уставившись в иллюминатор, пошевелилась.