Конец главы

Он снова принялся рисовать и делать заметки, с отсутствующим видом уйдя в работу.

"Если дяде Лоренсу нужна неуклюжая застенчивость, он ее получит", решила Динни.

"Молодой человек" прервал работу и отступил назад. Голова его склонилась набок так сильно, что монокль заслонил от девушки все лицо.

- Дайте выражение! - бросил он.

- Вам нужен беззаботный вид? - спросила Динни.

- Нет, отрешенный, - уточнил "молодой человек". - И более подчеркнутый. Можно мне поиграть на рояле?

- Разумеется. Но боюсь, что он расстроен - его давно не открывали.

- Ничего, сойдет.

Он сел, открыл рояль, подул на клавиши и заиграл - Он играл сильно, нежно, умело. Динни подошла к роялю, прислушалась и мгновенно пришла в восторг. Это несомненно Бах, но что? Чарующая, мирная и прекрасная мелодия, наплывающая снова и снова, монотонная и в то же время взволнованная, - такое бывает только у Баха.

- Что вы играли?

- Хорал Баха, переложенный для фортепьяно, - указал моноклем на клавиши "молодой человек".

- Восхитительно! Дух витает в небесах, а ноги ступают по цветущему полю, - прошептала Динни.

"Молодой человек" закрыл рояль и встал:

- Вот это мне и требуется, юная леди.

- А! - сказала Динни. - Только и всего?

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Вместо отца (лат.).

2. Здесь иронич. - благородный атлантический человек (лат.).

3. Согласен! (франц.)

4. Непременное условие (лат.).

5. Прекрасные глаза (франц.).

6. Высокий титул (франц.).

7. Отдельный кабинет (франц.).

8. Самолюбие (франц.).

9. До свидания (франц.).

10. Сумасшедший дом (франц.).

11. "Сельский Меркурий" (лат.).

12. Английский закон о защите личности от административного произвола.

13. Это всем молодцам молодчина! (франц.).

Джон Голсуори

Цветок в пустыне

(Конец главы)

Изд. "Знаменитая книга", 1992 г.

OCR Палек, 1998 г.

I

В 1930 году, вскоре после того как был опубликован бюджет, неподалеку от вокзала Виктория можно было наблюдать восьмое чудо света - трех совершенно непохожих друг на друга англичан, одновременно предававшихся созерцанию одного из лондонских памятников. Каждый пришел сам по себе и стоял на некотором расстоянии от других в юго-западном углу площадки, где не было деревьев и не бил в глаза медлительный предвечерний свет весеннего солнца. Группа состояла из девушки лет двадцати шести, молодого мужчины, которому можно было дать года тридцать четыре, и пожилого человека в возрасте от пятидесяти до шестидесяти. Девушка была тоненькая и на вид далеко не глупая; она стояла, слегка склонив голову на плечо, подняв подбородок, полураскрыв губы и улыбаясь. Мужчина помоложе, в синем пальто, с тонкой талией, плотно схваченной поясом, словно его владельца знобило на свежем весеннем ветру, был желт от сходящего загара; его презрительно сжатый рот явно противоречил устремленным на памятник глазам, в которых читалось подлинно глубокое чувство. Пожилой мужчина, человек очень высокого роста, одетый в коричневый костюм и коричневые замшевые ботинки, стоял в небрежной позе, засунув руки в карманы брюк, и на его длинном обветренном красивом лице застыла маска проницательного скептицизма.

Памятник, который представлял собой конную статую маршала Фоша, возвышался среди деревьев еще более молчаливо, чем смотрели на него трое зрителей.

Молодой человек неожиданно сказал:

- Он выручил нас.

Двое остальных по-разному восприняли такое нарушение этикета. Пожилой мужчина слегка приподнял брови и направился к постаменту, словно намереваясь повнимательней разглядеть ноги коня. Девушка обернулась, непринужденно взглянула на заговорившего, и лицо ее немедленно выразило изумление.

- Уилфрид Дезерт? Молодой человек поклонился.

- В таком случае мы с вами встречались, - объявила девушка. - На свадьбе Флер Монт. Если помните, вы были шафером - первым, которого я видела в жизни. Мне тогда было только шестнадцать. Меня вы, конечно, не помните. Я - Динни Черрел, в крещении Элизабет. Мне пришлось быть подружкой невесты - в последнюю минуту выяснилось, что больше некому.

Рот молодого человека утратил свою надменность.

- Я превосходно помню ваши волосы.

- Почему все запоминают только мои волосы?

- Неправда! Я и сейчас не забыл, как мне тогда пришло в голову, что вы могли бы позировать Боттичелли. Вижу, что и теперь можете.

Динни подумала: "Его глаза впервые взволновали меня. В самом деле, очень хороши!"

Упомянутые глаза снова устремились на памятник.

- Он действительно выручил нас, - повторил Дезерт.

- Вы ведь были на фронте? Кем?

- Летчиком, и сыт по горло.

- Вам нравится памятник?

- Лошадь нравится.

- Да, - согласилась Динни. - Это настоящая лошадь, а не гарцующее чучело с зубами, ногами и холкой.

- Сделано ловко. Сам Фош тоже.

Динни наморщила лоб:

- По-моему, статуя поставлена очень удачно. Она так спокойно возвышается между деревьев.

- Как поживает Майкл? Насколько помнится, вы его двоюродная сестра.

- С Майклом все в порядке. По-прежнему в парламенте. У него такое место, которое нельзя потерять.

- А как Флер?

- Цветет. Вы знаете, у нее в прошлом году родилась дочка.

- У Флер? Гм... Значит, у нее теперь двое?

- Да. Девочку назвали Кэтрин.