Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Надеясь на благоприятные перемены в своей судьбе, издательство вновь, как в середине двадцатых, стало активно рецензировать иностранные книжные новинки, для чего в 1933 году было принято предложение А. А. Смирнова «в виду загруженности членов совещания работой и затруднительности для них срочно давать отзывы о тех или иных книгах — создать кадр рецензентов и испробовать их пригодность. Намечаются добавочно к имеющемуся уже: А. Г. Горнфельд, Н. Я. Рыкова, М. Е. Левберг, Григорьева, А. В. Федоров, А. А. Морозов» (протокол редакционного совещания издательства «Время», 19 октября 1933 г.). Помимо старых рецензентов «Времени», В. А. Зоргенфрея и П. К. Губера, отзывы для издательства стали чаще писать А. А. Смирнов и А. А. Франковский, активно сотрудничавшие со «Временем» после переезда в 1929 году в Москву издательства «Academia». В целом рецензенты тридцатых были литературно гораздо более квалифицированы, чем отбиравшие книги в «беллетристический» период истории «Времени» Н. Н. Шульговский, В. А. Розеншильд-Паулин и даже РФ. Куллэ, и при этом лучше освоили компромиссный советский язык. Некоторые их литературные решения однако вызывают сожаление. Так, А. А. Смирнов отсоветовал переводить «Путешествие на край ночи» Л.-Ф. Селина (Céline Louis-Ferdinand «Voyage au bout de la nuit», 1932): «…несмотря на огромные художественные достоинства этого произведения и на его большой интерес, рекомендовать его к изданию невозможно по следующим причинам: 1) Если книга натолкнулась во Франции (насколько мне известно) на некоторые цензурные затруднения, то и у нас она идеологически вполне неприемлема, будучи проникнута духом анархического индивидуализма, аморализма и нигилизма. <…> 2) <…> язык книги делает ее совершенно непереводимой (как роман Рабле!) Бесчисленные упрощения здесь были бы неизбежны; но это значило бы исказить книгу, лишив ее на % ее художественной прелести. Многое, выраженное нейтральным литературным языком, звучало бы плоско. 3) В частности, книга переполнена небывалыми вольностями языка в области эротической (а также и гастрической, напр, описание общественной уборной <…>), с применением самой разработанной фразеологии. В связи с общим стилем, это звучит очень живо и комично, но в переводе все это пришлось бы выкинуть, равно как и многочисленнейшие сексуальные откровенности, которые составляют важную и органическую часть книги. Ввиду всего этого, я считаю невозможным издавать это произведение по-русски» (внутр. рец. от 20 апреля 1933 г.; роман Селина вышел в 1934 г. в ГИХЛ в переводе Эльзы Триоле). А. А. Франковский отказался от издания по-русски романа Э. Хемингуэя «И восходит солнце» (Ernest Hemingway «The Sun Also Rises», 1926): «Гемингвей большой художник, мастер диалога и книга читается очень легко, но все внешние достоинства книги не искупают пустоты ее содержания, и перевода она не заслуживает» (внутр. рец. от 3 марта 1934 г.).