Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

По результатам обследования работа секции была приостановлена, бюро распущено и намечена «чистка», направленная на изгнание социально-чуждых элементов («буржуазных» специалистов и «остатков дворянства») и пролетаризацию организаций и учреждений. Не случайно комиссия по проверке в негативном контексте отметила процент дворян в секции и отсутствие «пролетарского элемента». К этому времени в секции уже были первые потери: репрессированы переводчики Гельмерсен и В. И. Стенич. В стилистике времени была составлена и комиссия по «чистке» под председательством литературного функционера Карла Ялмаровича Халме, человека с неполным средним образованием, в тот период — сотрудника иногруппы Ленинградского Областлита, цензурировавшей иностранную литературу. Занимался он переводом на финский язык произведений советских писателей с революционной и социально-значимой тематикой, в основном пьес, и достаточного опыта переводческой работы не имел. Литературная деятельность Халме началась в середине 1920-х годов; первый перевод опубликован в финском издательстве «Кирья» (Ленинград; 1923–1934) в 1928 году. В комиссию вошли также В. Н. Владимиров и В. А. Найда, перед этим обследовавшие секцию, Б. Рест (от «Литературной газеты»), Выгодский и Ганзен (от секции переводчиков).

Расследование велось тщательно, в течение четырех месяцев, и, несмотря на неоднократные напоминания руководства ФОСП о сроках, завершилось лишь к середине июля 1931 года. О непростой ситуации внутри самой комиссии свидетельствует факт дополнительного включения в ее состав представителя Союза писателей Н. Л. Брауна. Материалы комиссии не сохранились и число выбывших неизвестно, но представление о характере «чистки» можно составить по протоколам заседаний секретариата ФОСП, утверждавшего решения комиссии и рассматривавшего апелляции переводчиков. Очевидно, на многих переводчиков было собрано весомое досье, характеризующее их общественно-политическую позицию, что косвенно подтверждается некоторыми протокольными записями. Так, утверждая постановление комиссии об исключении Э. Я. Сильмана, руководство ФОСП предложило Б. Ресту «использовать материал для печати, осветив Сильмана как антиобщественного человека»[920].

Негативные характеристики, вероятно, идеологического характера, получили исключенные комиссией секретарь секции Брошниовская, Губер и Федоров, уже в тот период — автор работ по теории художественного перевода, выполненных, как отмечала критика, с позиций ленинградского формализма[921]. Их дело пересматривалось секретариатом ФОСП по ходатайству членов секции иностранной литературы Союза писателей:

Мы, нижеподписавшиеся члены секции иностранной литературы Союза советских писателей, считаем приведенные в постановлении комиссии по чистке секции переводчиков при ФОСП мотивы исключения из этой секции 3-х наших товарищей по Союзу и по секции иностранной литературы: О. Н. Брошниовской, П. К. Губера и А. В. Федорова неосновательными, и просим президиум предпринять соответствующие шаги для пересмотра постановления комиссии секретариатом ФОСП и снятия незаслуженного клейма с наших товарищей.

К. Жихарева, А. А. Смирнов, Е. Руссатье, М. Лозинский, Э. Выгодская.

6 / VII 1931 г.[922]

На просьбу руководства ФОСП «уточнить формулировки» относительно этих переводчиков комиссия, скорее всего, не отреагировала. По-видимому, в деле Брошниовской не последнюю роль сыграла история с публикацией сфальсифицированного дневника Вырубовой[923], содержавшего «политически вредные места», извращающие партийную концепцию российской истории начала XX века[924]. Она была исключена из секции переводчиков ФОСП и Союза писателей (мотивировка не указана) и, по свидетельству Ю. Г. Оксмана, выслана в Сибирь[925]. Вполне возможно, что Губеру припомнили недавнее выступление на собрании о реформировании ФОСП, но в секции все же оставили и рекомендовали новому руководству «обратить серьезное внимание на его общественное лицо и на его работу»[926]. В действительности он был восстановлен лишь в октябре 1931 года.