Читаем Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде полностью

VI. Как отдельные эксперты, так и собрание членов квалификационной комиссии должны руководствоваться при установлении прав кандидата на звание действительного члена Общества переводчиков-литераторов следующими требованиями:

а) основательное знание кандидатом того языка, с которого он переводит

б) достаточная его осведомленность в той области художественной литературы, науки или техники, к которой относятся переводимые им произведения

в) достаточное знание кандидатом литер<атурных> форм и стилей и умение владеть ими

г) отличное знание языка, на который кандидат переводит, безусловная грамотность и добросовестность — в смысле передачи текста оригинала.

ПРИМЕЧАНИЕ: если кандидат лично не известен никому из членов квалификационной комиссии, то о нем наводятся справки в тех издательствах, где он работал, с целью выяснения — насколько представлявшиеся им издательству переводы нуждались в редактировании[942].

VII

Председателю правления Государственного издательства РСФСР[943]

[Заведующему Государственным издательством]

<март 1928>.

Проживающие в Ленинграде члены Всероссийского союза писателей по секции переводчиков, специальностью которых являются переводы на русский язык произведений иностранной литературы, крайне встревожены проектом централизации в Москве всего иностранного отдела Госиздата. Ленинград и без того, в сравнении с Москвой, непропорционально беден издательствами и органами печати, вследствие чего ленинградским литературным работникам вообще значительно труднее, чем московским, находить надлежащее применение своим знаниям, способностям и трудовой энергии. Недавнее сокращение числа частных издательств в Ленинграде и слияние «Прибоя» с Гизом еще более осложнило положение ленинградских литературных тружеников и особенно литераторов-переводчиков; с уничтожением же отдела иностранной литературы при Ленгизе положение станет прямо угрожающим. Угроза создается не только личным интересам самих переводчиков, но всему делу культурного сближения СССР с заграницею, — делу, в котором столь важную роль играет знакомство с наукой и литературою разных стран. Нужное для этого знание иностранных языков у нас еще недостаточно распространено, поэтому институт переводчиков-литераторов должен считаться полезным и заслуживающим поддержки. В руководителях иностранного отдела Ленгиза такую поддержку ленинградские сотрудники Госиздата всегда находили — к безусловной пользе дела. Лишенные же возможности непосредственного общения с руководителями иностранного отдела Гиза, они вряд ли смогут так успешно выполнять свою общественно-культурную задачу, как это желательно. Взаимное понимание, установление правильных точек зрения по целому ряду серьезных идеологических вопросов, самое направление работы и ее методы — все это, безусловно, затрудняется, когда руководители работы и работники могут поддерживать общение между собою лишь письменно.

Вышеизложенные соображения и побуждают состоящих в секции переводчиков, членов Всероссийского союза писателей, ходатайствовать о сохранении при Ленгизе отдела иностранной литературы.

Председатель бюро секции А. Ганзен.

Секретарь К. Жихарева.

Члены:

Д. Выгодский.

Б. Исков.

О. Буланова-Трубникова.

А. Гизетти.

Николай Чуковский.

И. Бернштейн.

И. Гринберг.

Е. Руссат.

И. Шапиро.

Н. Самойлова.

П. Бернштейн.

З. Пржибора.

Т. Богданович.

М. Матвеева.

Л. Гаусман.

A. Йоргенсен.

М. Йоргенсен.

Г. Гордон.

B. Суворова.

Н. Мартынова.

А. Полоцкая-Волина.

Н. Войтинская Е. Бак[944].

VIII

Заведующему издательством «Земля и фабрика» И. И. Ионову

Копия.

Москва <начало марта 1929>.


Многоуважаемый Илья Ионович!

Когда Вы стояли во главе Ленинградского отделения Государственного издательства, дело издания в Ленинграде переводной литературы стояло очень высоко. Выполняя свою руководящую роль, Ленгиз выписывал все, что появлялось интересного на иностранном книжном рынке, и, после надлежащего отбора, выпускал лучшие произведения современных европейских и американских писателей.

В то же время, вокруг Государственного издательства образовался кадр людей, специально посвятивших себя делу художественного перевода и прилагавших все свое умение и старание к наиболее точной передаче мыслей и художественных образов автора. И всякий хороший ленинградский переводчик знал, что в Ленгизе для него найдется работа.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука