Читаем Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде полностью

Постановили: При переквалификации считать необходимым вызовы для личной беседы каждого члена с<екции> п<ереводчиков> (результаты заносятся на карточку). Необходимо выявить членов секции, владеющих живой речью. Всех членов с<екции> п<ереводчиков> разделить на 3 категории, приняв во внимание углубленное знание иностран<ного> языка (в первую очередь владение техникой перевода и литературным русским языком). Переквалификацию произвести по языкам.

В 1-ю категорию входят переводчики, владеющие тремя указанными факторами в совершенстве.

Во 2-ю — владеющие техникой хорошо, но не знающие достаточно углубленно языки иностран<ные> и требующие редактуры.

В 3-ю группу — переводчики, требующие по всем 3-м факторам большой работы.

Выделяются переводчики-редакторы. <…>

Председатель(Хальме).

Отв<етственный> секретарь (Вальдман).

Прот<окол> вела Э. Б. Шлосберг[962].

XIX

Протокол № 3

общего собрания секции переводчиков при ФОСП,

состоявшегося 12 / XI — 31 г. в помещении ФОСП

Присутствовали:

Председатель собрания — тов<арищ> Хальме.

Секретарь — Салье.

Повестка дня:

Доклад тов<арища> Лесючевского об итогах IV Пленума РАПП[963].

I. Слушали: После краткого вступительного слова тов<арища> Хальме, отметившего малочисленность собрания и указавшего на необходимость для всех членов секции переводчиков посещать доклады, подобные сегодняшнему, тов<арищ> Лесючевский приступает к докладу.


Краткое содержание доклада.

Политическое значение подобных докладов. Никто не должен отгораживаться от общих вопросов.

Пленум РАПП — основной ведущей организации пролетарской литературы — может быть приравнен к съезду пролетарских писателей. Лицо Пленума РАПП определяется лозунгом призыва ударников в литературу (в РАПП 10 000 членов, 80 % ударников).

Исключительное значение призыва ударников в литературу, выходящее за пределы литературы (этот призыв указывает на размах культурной революции). Количественные достижения выше качественных. Плохо поставлена учебно-воспитательная работа среди ударников, являющаяся основной задачей членов РАПП и всех литературных работников вообще. Показ героев пятилетки — вторая центральная задача, тоже имеющая огромное значение — это не кампания, а осуществление постоянной борьбы за «большое искусство большевизма», т. е. основная тема пролетарской литературы.

(Смысл этого понятия: искусство — классовая идеология; оно является средством понимания жизни и должно вскрывать процессы во всей их противоречивости, определяя тенденции их развития и побуждая к активному отношению к жизни. По художественному уровню оно должно стоять выше искусства всех времен и народов. Показ героев пятилетки и есть «большое искусство большевизма».)

Ошибочность теории «утильсырья», т. е. теории собирания сырого материала для будущих писателей, «хоть хуже, да больше».

«Большое искусство большевизма» борется и с правыми, и с левыми уклонами в литературе. Откладывать «большое искусство большевизма» нельзя, так как это равносильно отрицанию возможности его создать.

Широкое развитие творческой дискуссии на IV Пленуме РАПП. Особенно ценно было выступление тов<арища> Фадеева[964]. Характерен и значителен факт творческой размежевки отдельных групп писателей.

Проблема попутничества и союзничества. Слово «попутчик» не покрывает всех оттенков этого термина. С развитием классовой борьбы обостряются процессы дифференциации. С началом реконструктивного периода ряд «попутчиков» ушел вправо (Пильняк и Замятин). Попутничество начинает себя изживать.

Творческая дискуссия в Ленинграде[965]. Поправение некоторых союзников (Тынянов, Форш)[966], явно враждебные нам произведения («Впрок» Платонова[967] — кулацкое произведение, и последняя вещь Правдухина[968]). Устные выступления союзников дополняют их произведения (Браун, Тихонов, Леонов)[969]. Расслоение попутчиков по сравнению с 1924 годом (письмо в ЦК партии к совещанию по вопросам литературы было тогда подписано писателями, которые теперь стоят на разных платформах)[970].

Проблема попутничества еще не снята (Каверин и Козаков). «Пролог» Каверина[971] указывает на крах мировоззрения писателя, не овладевшего новыми методами. «Человек и его дело» — Козакова во второй части отражает субъективно-идеалистический подход автора к своей теме[972].

Пролетарские писатели должны возвыситься до уровня авангарда рабочего класса. Для этого необходимо не только прочесть всего Маркса и Ленина, но активно включиться в практику соцстроительства.


Задачи секции переводчиков.

1. Перестройка в соответствии с задачами соцстроительства на данном этапе. Переводчик должен быть организатором переводной литературы, проникнуться марксистско-ленинским учением.

2. Активное участие в практике соцстроительства (новый тип литератора, не стоящего в стороне от задач сегодняшнего дня). Формы этого участия:

1) Учебно-воспитательная работа с призывниками и ударниками вообще; ознакомление их с культурным наследием прошлого

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука