Конец Ольской тропы

— Тайга голодает, — сказал Берзин, в мечтательных глазах его появился оттенок страдания. — Нужны радикальные меры помощи. Вьючная тропа на Элекчан — первоначальное звено, за которое нам надо ухватиться всеми средствами. Элекчанский вариант, в результате данных разведок, мыслится так: немедленно наладить сообщение с Элекчаном на тракторах. Мне подсказывают, что подобный замысел заранее обречен на неудачу, что использование тракторов на сравнительно небольших участках северной тайги и прежде терпело крах. Скеп-ти-ки не требуются на Колыме. Гужевой транспорт не обеспечит прииски, прошу не забывать об этом. Надежды на туземное население пока не реальны. Эвенки еще не уяснили ceбe цель нашего приезда. Среди них придется терпеливо работать. Усвоить их привычки, считаться с их традициями, завоевать молодежь, уважать стариков, использовать до конца их знание края.

Первая тракторная колонна выйдет на Элекчан с продовольствием и теплой одеждой, следующие повезут технические грузы.

— Затем связь, — обратился он к техникам. — Без телефона здесь существовать нельзя. Проведем проволочную линию, будем разговаривать о построй ке дороги.

Не забывайте о людях. Людей у нас в обрез, а значит, к каждому человеку должен быть особый подход. Создайте ему соответствующие условия, чтобы он легче переносил тяжесть разлуки с привычными местами. Учтите его способности. Поощряйте инициативу и пример. Наша задача — стереть с карты Советского Союза колымское пятно, то-есть помочь краю стать на самостоятельные ноги.

Не только заниматься золотодобычей, а превратить Колыму в производящий край, в котором будет кипеть жизнь и после того, когда в недрах его иссякнут золотые запасы.

Насчет трудностей говорить не буду. Трудности существуют для того, чтобы их преодолевать. На то мы и большевики.

11. Поход железных оленей

На картах горной Колымы нет этого названия. Оно приводится лишь в летописях освоения края, как память о мужестве и упорстве замечательных советских людей, именуемых дальстроевцами.

Элекчан!

Три героических эпизода связаны с названием старинного поселка у неприметной тропы, ведущей к верховьям Колымы, к Утиному стану и Среднеканским приискам:

поход тракторных колонн, под руководством Абрама Герштейна, — с грузами для голодающего населения верхних приисков;

поход связистов через наледи и пургу;

поход дорожников в болотистые топи колымских долин.

29 марта 1932 года сталинградские тракторы, будоража гулом моторов таежную тишину, вползали на лысую сопку за рекой Магадан. Берзин двинул их на штурм Элекчана.

С покатой вершины сопки перед колонной открылось захватывающее зрелище. С одной стороны, опоясанная кольцом высоких холмов, лежала магаданская долина, заросшая редким лесом. Река делила ее на две неравные части. У бухты кольцо холмов было разорвано, и долина тянулась дальше широким коридором береговой полосы, на которой пестрели разноцветные пятна палаток «Ситцевого городка». Отвесные скалы вздымались над бухтой и замыкали долину с моря. Возвышаясь грядой гигантских обломков над ослепительным ледяным покровом Тауйской губы, величественно стояла на вахте гора Каменный Венец.

Долина жила. Посредине ее, в трех километрах от бухты, Берзин выбрал место для города Магадана. Вдоль извилистых просек сновали грузовые машины, плавно жужжали тракторы, ухали топоры плотников, доносился визг пил. Дальстроевцы безжалостно вырубали чахлый лес, готовя в долине площадку для будущей столицы горной Колымы.

По другую сторону сопки до горизонта стояла вековая нетронутая тайга: корабельные стволы и серебряные под снегом ветви гигантских кедров. Тайгу прорезали седые вершины Карамкенского перевала. За ними, как утренние туманы, курились над бесчисленными долинами розовые в лучах расплывчатого солнца испарения далеких наледей.

Тракторы гуськом спустились с Магаданской сопки и один за другим утонули в тайге. Через неделю зимующие в долине за Карамкенским перевалом эвенки услышали нарастающий шум. Будто все летние слепни летели с колымских алас в долину. Затем с обледенелых отрогов скатились и увязли в глубоком снегу невиданные железные олени.

Высота снега в долине достигала трех метров. Герштейн распорядился рыть в снегу траншеи и выслал вперед разведку. Разведчики вернулись на следующий день. Они всю ночь плутали в снегах, обморозили лица и принесли неприятную новость:

— Дальше пути нет. Сплошная наледь, а в ней человек.

— Какой человек сомневаясь, спросил начальник и приказал отогреть застывшие на морозе моторы.