Конец партии: Воспламенение (СИ)

После того бешеного дня, что ждал меня в типографии, я поняла, что для человека не бывает невыполнимых задач. Я работала, как заведенная, позабыв даже про свою травму, помогая наборщикам и подгоняя печатнику, который трудился, в прямом смысле не покладая рук. Несколько часов пролетели для меня как один, и когда мне принесли первый собранный выпуск - почти идеально пропечатанный, с минимумом опечаток, сцепленный и готовый к продаже, - у меня не осталось даже сил просмотреть его. Я присела на покосившийся стул рядом со станком, устало прислонилась к нему, и меня сморило, до того неожиданно, что я сама не заметила, как это случилось. Просто я закрыла на секунду глаза, а потом с трудом смогла их открыть, когда услышала рядом с собой голос Марата:

- Спящая красавица, просыпайся.

- А? Что? - я подскочила на стуле, плохо соображая спросонья, где нахожусь. В помещении царил полумрак, и я в первую секунду испугалась, не поняв даже, кто передо мной стоит. - Вы… вы что тут… который час?

- Девять вечера, - подсказал он, усмехаясь. В первую секунду я ему не поверила, посмотрела в узкое оконце под потолком и увидела кусок потемневшего неба, на котором проступили уже мелкие точки звезд. Это до того ошеломило меня, что я задала вопрос, который кроме как бессмысленным назвать было нельзя:

- Я что, уснула?

- Именно, - подтвердил Марат, подходя к столу, на котором были беспорядочно свалены готовые экземпляры, и подцепил один из них. - Хм, а неплохо вышло. Я худшего ожидал.

- Они не успели… - я поднялась, протирая глаза, и приблизилась к нему, - не успели поступить в продажу…

- Неважно, - отмахнулся мой редактор, попытался прочитать написанное, но света единственной оставленной кем-то свечи на это не хватало. - Конечно, лучше было бы успеть к вечеру, но сейчас это ничего не решит. Ты все равно отлично поработала, езжай домой.

На самом деле, какая-то часть моего сознания недвусмысленно говорила мне остаться и сделать что-нибудь безумное, такое, чего я потом, возможно, буду стыдиться, но о чем никогда не пожалею, но я сумела заткнуть этот назойливый голос и шагнула к двери. Но тут же обернулась, вспомнив, о чем говорил мне Марат в Конвенте сегодня утром.

- А что… завтра?

- Завтра? - он небрежно бросил газету в общую кучу и посмотрел на меня так, что у меня в животе что-то холодно сжалось. - А завтра мы продолжим начатое. Если у тебя, конечно, нет других планов.

От последней язвительной фразы я вспыхнула с головы до пят.

- Нет у меня никаких планов, - сказала я, сжимая кулаки. - Вы теперь всю жизнь будете надо мной смеяться?

- А что, я смеюсь? - делано удивился он. - Я просто уточняю…

В какой-то момент мне хотелось подступиться к нему, схватить за отвороты пальто и приложить обо что-нибудь тяжелое. Или не приложить, а сделать что-нибудь другое. Тут уж как получится. Но я удержала себя в руках - напомнила себе, что не хочу больше глупо выглядеть в его глазах, хотя, казалось бы, куда уж глупее.

- Где мы встретимся? - отрывисто спросила я, стремясь побыстрее свернуть этот разговор. Марат что-то про себя прикинул.

- Возле ратуши. Насчет времени пока не знаю, после вечернего заседания точно.

- Вот и отлично, - сказала я резко и потянула на себя дверь, но та неожиданно не поддалась. Я дернула ее еще раз - так же безрезультатно.

- Э, послушайте… - у меня мгновенно вспотели ладони, а где-то под сердцем начал медленно закручиваться ледяной водоворот. Беспомощно я обернулась к Марату и увидела, что он делает шаг ко мне, затем еще один.

- Она не открывается… - прошептала я, вцепляясь в дверную ручку так, как будто она могла мне чем-то помочь, и зажмурилась, ожидая неизвестно чего. Секунды тянулись, как жвачка, и я уже почти взмолилась, чтобы все это побыстрее чем-нибудь закончилось, ибо стоять и ждать, как подвешенная между молотом и наковальней, было невыносимо, и когда моей щеки коснулось чужое горячее дыхание, я вздрогнула почти с облегчением.

- Иногда я смотрю на тебя, - сообщил Марат, накрывая мою держащую дверную ручку ладонь своей, - и думаю, что с тобой что-то не в порядке.

Сердце у меня подскочило куда-то в глотку, и я, почти не чувствуя собственного тела, повернулась к редактору, вскинула на него взгляд.

- О чем вы? - тихо спросила я, стараясь не давать голосу дрожать. Марат внимательно посмотрел на меня, потом на наши соединенные руки и… легко надавил на ручку, заставляя дверь приоткрыться.

- Вообще об этом.

От себя. Гребаная дверь открывалась от себя.

Я замерла, издавая какие-то нечленораздельные звуки, все еще не в силах переварить, что только что случилось. Вернее, не случилось. Ничего не случилось, черт возьми!

Марат отступил от меня на шаг. Судя по тому, как у него дергался уголок рта, не разоржаться в голос стоило моему редактору огромных, просто титанических усилий.

- Да вы… - я не знала даже, как выразить то, что вскипело у меня в душе. - Да вы просто…

- Просто что? - осведомился он. - Давай, не скупись на слова, вряд ли ты переплюнешь всю эту бриссотинскую клику.