Конец партии: Воспламенение (СИ)

Великому Мастеру ложи на вид было больше шестидесяти, но двигался и говорил он бодро, как двадцатилетний, в его голосе не было слышно старческого утомления, и в первую секунду, еще не увидев его лица, Анжела и вовсе подумала, что говорит с ровесником.

- Итак, - он пытливо посмотрел на нее; в его темных глазах отражался свет свечей, почему-то делая их похожими на кошачьи, - что нового?

- Сегодня Робеспьер покинул Комитет, - ничего не выражающим тоном отчиталась Энжи. - Говорят, Бийо-Варенн назвал его контрреволюционером.

- Не самые осторожные слова, - Великий Мастер покачал головой. - А что остальные? Не высказывались в чью-либо поддержку?

- Нет, - молвила Анжела с неприязнью. - Они молчали.

“Трусы”, - стукнуло в ее голове. Кем бы ни был Робеспьер, вся эта шваль, которая крутится вокруг него - много хуже. Они похожи на падальщиков, ждут, когда лев свалится, чтобы можно было заживо разорвать его на кусочки. Когда осудили Дантона, они слово боялись сказать, а когда будут судить Робеспьера - заорут громче всех. Наиболее мерзко было то, что многие из них - преданные и почтенные члены братства. Может, они и вовсе не стали бы ничего предпринимать, не появись Энжи со своей учебной миссией.

- Ну что ж, все идет неплохо, - кивнул Великий Мастер и вдруг поднялся с кресла в котором сидел, отошел к окну. Неровный свет фонаря очертил его грузный силуэт. - Жаль, конечно, что такой талантливый человек не пожелал присоединиться к нам.

- Вы находите его талантливым? - почтительно осведомилась Анжела, не шевелясь. Великий Мастер добродушно усмехнулся.

- Один мой друг… да, у меня тоже были друзья, представьте себе… встречался с ним. Дело было давно, Робеспьер был совсем молод, вчерашний студент, но на моего друга он произвел неизгладимое впечатление.

- Даже так? - из чистой вежливости уточнила Анжела. На нее саму Робеспьер не произвел вообще никакого особенного впечатления. Он казался обычным человеком, уставшим и нуждающимся в отдыхе, только и всего. Энжи, по правде говоря, плохо представляла себе, как этот персонаж смог подчинить своей воле всю страну и войти в историю под ярлыком одного из самых кровожадных тиранов. Какой из него тиран? Ему бы розы выращивать, а не лезть во всю эту дрянь…

- Да-да, - проговорил Великий Мастер с оттенком мечтательности, - мой друг потом в письме изливал мне свои восторги по его поводу. Жаль, что вскоре после этого он умер. И жаль, что Робеспьеру придется умереть. Но с этим ни я, ни вы ничего не сможете поделать. Bisogna morire.

- Что? - последних его слов Энжи не поняла. Великий Мастер вновь рассмеялся.

- Все время забываю, что вы - совсем другое поколение. Это строчка из песни, чрезвычайно популярной во времена моей юности. “Всем придется умереть”.

- Не очень-то оптимистично, - вздохнула Энжи. Великий Мастер покивал:

- Согласен с вами. Но песня эта неправа в корне. Тому, кто достигнет вечности, умирать не придется.

- Я знаю, - сказала она, пожалуй, чрезмерно дерзко, и тут же поспешила уточнить, - мэтр говорил мне.

Великий Мастер сделал шаг к ней, и свечи выхватили из темноты его широкую, многообещающую улыбку.

- У вас хороший учитель. Не разочаруйте его.

- Я знаю, - повторила она. - Я постараюсь.

Неизвестно к чему разразившись тихим смехом, Великий Мастер коротким жестом ее отпустил. Его кабинет Анжела покинула, вздыхая от облегчения - пусть Мастер и говорит с ней тепло, почти как с равной, и ни разу не сказал ничего дурного в ее адрес, от каждой беседы с ним у нее неизменно оставался неприятный осадок. По лестнице, ведущей вниз, она почти сбежала и, выскочив на улицу, с потаенной радостью сделала пару глубоких вдохов. Заволокшая Париж жара к вечеру рассосалась, и не без удовольствия Анжела купалась в наступившей прохладе.

- Прекрасный вечер, не находите?

Этот голос, в сочетании с терпким запахом фруктового табака, мог принадлежать только одному человеку - тому, кого упоминала Энжи сегодня в беседе с Великим Мастером. Бийо-Варенн, как всегда со своей неизменной трубкой, вышел из тени каменной арки и остановился в нескольких шагах от девушки.

- Нахожу, - сказала она рублено. - А вы что тут делаете? У вас тоже аудиенция?

Бийо щелкнул крышкой часов - невероятно красивых, золотых, с эмблемой братства на крышке. Энжи дала себе слово, что, когда вернется в родную эпоху, купит себе такие же.

- Вовсе нет. Я просто прогуливался. Люблю подышать свежим воздухом, знаете ли. Может, хотите составить компанию?

“И ты туда же”, - подумала Анжела, но эта мысль отчего-то вызвала у нее не раздражение, а смех. Наверное, что-то особенное было в этом вечере - все в нем шло не так, как всегда.

- Знаете, я уже отвергла, наверное, сотню таких предложений, - сказала она, не пытаясь скрыть улыбки. Бийо пожал плечами.

- Может, сто первое попадет точно в цель?