Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры

В шесть вечера всклокоченный капитан Дуран Клементе, взявший на себя руководство захваченной столичной телестудией, выходит в прямой эфир. Он в очередной раз сбивчиво объясняет народу цели мятежников и просит поддержки. Прямо во время эфира картинка гаснет, затем вместо капитана на экране появляется голливудский актер Дэнни Рэй в незамысловатой американской комедии. Телевышку отбил верный президенту спецназ, и сигнал переключен из лиссабонской студии на студию в Порту, где телевидение в руках правительства.

В течение ночи и следующего дня спецназ зачищает объекты, захваченные восставшими. Есть убитые и раненые. Ночью разгоняют демонстрацию, поддерживающую мятежников, у президентского дворца Белем. В полдень колонна бронемашин под командованием обаятельного капитана Майя выдвигается к позициям восставших артиллеристов. Герой революции принуждает сложить оружие других ее героев. Более полусотни арестованных военных отправляют в тюрьму подконтрольного правительству северного города Порту. Последними 28 ноября сдаются десантники. Только после этого Отелу Карвалью исключают из Высшего революционного совета и из генерала разжалуют в майоры — звание, в котором он начал революцию. Революционная гвардия COPCON расформирована, ультралевые газеты и радиостанции, поддержавшие мятеж, закрыты.

Народно-демократическая партия Са Карнейру и Социалистическая партия Соареша обвиняют коммунистов в попытке установить диктатуру вместе с другими «партиями меньшинства» и требуют запретить компартию. Даже Государственный департамент и ЦРУ в депешах президенту Форду признаю́т, что это было бы несправедливо.

Умеренные португальские революционеры, победившие правых и левых уклонистов, спасают коммунистов от запрета партии. Лидер умеренных и организатор «письма девяти», министр иностранных дел Мелу Антуниш, командовавший операцией спецназа по подавлению мятежа, заявляет, что настоящая демократия в Португалии без компартии невозможна. Все партии, кроме коммунистической, проводят грандиозные митинги в честь победы демократии над попыткой установить тоталитарную коммунистическую диктатуру. Компартия официально не поддержала путч, но в празднике, посвященном его подавлению, тоже не участвует.

Глава 6 Последний год Франко

Осень 1974 г.

Бурный год португальской революции — это последний год жизни Франсиско Франко. Испанцы наблюдают за тем, как политические бури захлестывают соседнюю страну и как угасает их собственный лидер. Многим кажется, что это он удерживает государство от сползания в пропасть по португальскому образцу.

Избавленная от предварительной цензуры пресса, прежде всего частная, чувствует себя достаточно свободно, чтобы освещать португальскую революцию если не восторженно, как хочется многим, то хотя бы не в исключительно мрачных тонах, да и отношения между соседними автократиями давно не идеальны. Барселонская La Vanguardia Española пишет о конце «самого старого в Европе авторитарного режима», 48 лет которого «растворились, как сахар в жидкости». Симпатизирующие демократии испанские журналисты стараются подчеркнуть, что революция прошла мирно, без мести и сведения счетов, а мечты революционеров не так оторваны от реальности, как хотелось бы их противникам.

Но уже летом и особенно осенью 1974 г., после отставки генерала Спинолы, тон меняется. «Эпидемия безумных забастовок под самыми фантастическими предлогами оказалась самой большой угрозой для португальской демократии. Или демократия наведет порядок в трудовых отношениях, или забастовочный хаос с ней покончит», — пишет та же La Vanguardia два месяца спустя после революции. «Национальное единство времен революции умерло, и левые теперь хозяева положения», — оценивает ситуацию монархическая АВС. Типичный испанский заголовок тех месяцев — «От роз апреля к шипам осени».

Принц Хуан Карлос и испанские реформаторы в номенклатуре одинаково толкуют происходящее в Португалии: если реформы не провести вовремя и решительно, растет вероятность революционного сценария. Тогда место избавителя от диктатуры занимает радикальное меньшинство, которое действует по праву освободителей, а представители прежней элиты, в том числе ее реформаторского крыла, оказываются на обочине, и даже прежняя оппозиция может пасть вместе с режимом. Сторонники демократии в Испании видят на португальском примере, что за свободу приходится бороться не только с диктатурой, но и с революцией.

Поборников эволюции ободряют итоги выборов в Греции. Главными жертвами хунты были левые, а победил на первых свободных выборах вернувшийся из Парижа респектабельный консерватор Константинос Караманлис. У его партии «Новая демократия» 54% голосов, в то время как у социалистов Андреаса Папандреу, которого полковники пытались не допустить к власти при помощи переворота, 13,6%, а у коммунистов и вовсе 10%. И это несмотря на то, что выборы прошли в символический для левых день — годовщину восстания студентов в Афинском политехническом институте.