Конец цепи

В его кармане лежал листок со шведским телефонным номером, и одна часть его, сгорая от стыда, хотела подняться и предложить полиции посмотреть на него. «Я не знаю того, что вы знаете, вот, пожалуйста, и удачи вам». А другая запрещала ему делать это. Что-то здесь не так. И разве от него не требовалось сохранять лояльность своему работодателю? Наверное, в этом суть, когда кого-то берут на работу? Чтобы можно было положиться на него.

Если только полиция не имела на то законное право, конечно.

Если ван Дийк не совершил нечто неслыханное, ужасно преступное, невообразимое, о чем полицейские даже не могли рассказать ему.

Черт побери.

Сейчас он сидел и смотрел на них.

А потом вздрогнул.

Почувствовал вибрацию в своем кармане.

Заколебался снова, знал, что сейчас ему надо принять решение, выбрать сторону, взять ответственность за свое недоверие к мужчинам, находившимся в комнате напротив него.

Честно говоря, он уже сделал выбор. Почему иначе переключил мобильник на тихий режим? Почему тот лежал и вибрировал у него на бедре, если не для того, чтобы суметь ответить, когда профессор позвонит, и предупредить его незаметно для остальных.

Так все и обстояло. А как же иначе.

Лояльность.

Он поднялся. Вышел из комнаты, обстоятельно поведал одетому в костюм мужчине, не желавшему его слушать, о своей нестерпимой жажде, не попил нормально в обед, и сейчас ему требовалось сходить в кафетерий, но они могут найти его по мобильному, если возникнет необходимость. Чувствовал, как телефон щекочет ему ногу, но старался не подавать виду, убеждал себя, что это только он в состоянии чувствовать, а услышать уж точно ничего невозможно сквозь толстые джинсы.

Вибрация в кармане прекратилась. Автоответчик взял заботу о звонившем на себя.

Он закрыл за собой деревянную дверь лифта и почувствовал, как он со скрипом начал свой медленный путь вниз, осторожно, подобно старому человеку на скользком тротуаре – столь же неуверенно и покачиваясь. И ему пришло в голову, что, пожалуй, столь допотопное устройство когда-нибудь убьет кого-то, но, надо надеяться, не сегодня.

Вытащил свой мобильник.

Пропущенный вызов. Неизвестный номер.

Вот дерьмо.

Но он знал своего шефа достаточно хорошо и прекрасно понимал, что если тот звонил, то обязательно сделает это снова, и не успел закончить свою мысль, как телефон ожил в его руке.

– Алло, – сказал он просто.

– Привет, этот профессор ван Дийк.

– Хорошо. Я стою в лифте. Буду внизу через две секунды, не хочу, чтобы они видели меня. Я иду в кафетерий, позвони через пять минут.

А потом он отключился, не дождавшись ответа. За маленьким окошком уже увидел первый этаж и сунул мобильник в карман в ту самую секунду, когда лифт резко остановился, и вся его деревянная конструкция содрогнулась, словно от неожиданности, как будто, по ее мнению, до конца шахты оставалась еще по крайней мере пара метров.

Он открыл дверь и вышел в фойе.

Спустился по лестнице на улицу и повернул в сторону здания, где находилось кафе.

Двое полицейских, стоявших на страже перед входом, позволили ему пройти, понятия не имея о том, что молодой человек, сейчас исчезнувший из поля их зрения, стоял на стороне противника.

Альберт ван Дийк заставлял себя думать о колбасных изделиях.

Он находился в нескольких километрах от университета, стоял, наклонившись над прилавком в каком-то крытом рынке, название которого не знал и который не собирался посещать никогда снова. Но вокруг него хватало людей, и как раз сейчас до него дошло, что лучше всего спрятать разыскиваемую книгу среди других книг.

Телефон, который он держал в руке, сжимал так крепко, словно боялся, что тот выскочит из нее и убежит своей дорогой, Альберт купил вместе с сим-картой в маленьком магазине электроники на небольшой улочке в нескольких кварталах от рынка. Мобильник был подержанный, поцарапанный, с потертыми кнопками и дисплеем, в который ему приходилось всматриваться, чтобы разглядеть хоть что-то, но он работал, и именно это ему требовалось как раз сейчас.

Время улиткой ползло вперед. Четыре минуты. Он заговорил с продавцом, стоявшим с другой стороны прилавка, чтобы оно прибавило шаг, опять же с целью в любом случае не выделяться среди остальных, пусть его спина под пальто и пиджаком была мокрой от жары и волнения.

Нет, он предпочитал что-нибудь не слишком острое.

Заинтересованный взгляд на предложенные продавцом продукты. Кивал по ходу его рассказа о содержании и различных методах изготовления. Он искал идеальный вариант салями для одного просто исключительного случая, по крайней мере, надеялся, что все окружающие думали именно так, и пусть он сомневался, что именно салями обычно удостаивается подобного обсуждения, но ничего другого не пришло ему в голову в тот момент.

Наконец, пять минут прошло, и Альберт улыбнулся продавцу, перебил его на середине фразы.

– Знаешь, я думаю, мне надо посоветоваться, – сказал он и поднял трубку в качестве объяснения. – Позвоню-ка, пожалуй, домой.