Конец цепи

Или все обстояло так, как он думал, и полиция тем или иным образом имела отношение к исчезновению Жанин? Знала, кто за этим стоит? Подняла тревогу, когда появилось письмо? Те самые полицейские, кому он позволил обыскать их жилище, кого он впустил в ее маленькую квартирку, где она жила на момент исчезновения. Те самые, которые обнимали его за плечи и объясняли, что они сделали все возможное, и постоянно подчеркивали добровольность ее исчезновения?

Нет, во всем этом в любом случае имелась хоть крупица правды.

Если полиция знала, где тогда проходила граница?

Кто стоял за исчезновением Жанин?

Сколько людей были готовы помешать ему узнать, что случилось, и какими ресурсами они располагали для выполнения этой цели?

Номер его помощника все еще светился на экране мобильника, и он постарался запомнить все цифры, раз за разом, пока не убедился, что это получилось. Была у него паранойя или нет, он уже не мог воспользоваться своим телефоном, то же самое касалось всех его кредитных карточек. Стоило ему сделать любую покупку, и они узнали бы, где он находится. Поэтому Альберт решил найти какой-нибудь банкомат и снять как можно больше наличных, пока они не заблокировали его счета.

Что случится потом, он не знал.

Единственное знал, что нет ни души на его стороне.

И что, если он хочет встретиться с Жанин снова, ему придется искать ее самому.

Альберт ван Дийк простоял так три, пожалуй, четыре минуты, прежде чем медленно поплелся восвояси.

Никто из остальных посетителей парка не обратил внимания на молодого человека, который стоял у пруда и «пускал блинчики».

Никто из них даже не догадался, что одним из камней, брошенных им таким образом, стал его телефон.

Бумага, которую Вильям Сандберг держал в руке, по-прежнему не говорила ему ничего. Но слова Жанин поставили все на свои места.

Сказанное ею стало логичным продолжением того, что она ранее объяснила.

Уже не вызывало сомнения, по крайней мере, настолько, чтобы потребовалось возвращаться назад к исходной гипотезе и ставить под сомнения все рассуждение с самого начала, и даже если бы он с удовольствием сделал это, то в любом случае не знал как.

Он мог только слушать.

– Но сколько бы я ни занималась ими, среди них есть последовательности, которые оказались мне не по зубам, – сказала Жанин.

И Вильям ничего не ответил.

– Они не принадлежали к новоделу. С этим я разобралась. Судя по всему, относились к исходным текстам. Но все равно их не удавалось истолковать как некие исторические события. И сначала я попыталась найти объяснение в себе самой, подумала, я же не историк, и понятно, что между всеми известными мне крупными катаклизмами есть и другие, в любом случае имевшие место, но оставшиеся за рамками моих знаний. Наверное, логичный вывод?

Однако она покачала головой.

Понимание рождалось в муках.

Ведь если человеческий геном был полон исторических событий, записанных в нем задолго до того, как они имели место? Почему в таком случае все такие записи должны прерваться сейчас, просто из-за того, что это сейчас случайно совпало с тем временем, где она, Вильям и все другие находились?

Именно так она сказала.

И Вильям слушал ее.

Пусть и против своей воли.

Смысл ее слов был кристально ясен, и он не понравился ему.

– Ты имеешь в виду, – сказал он наконец, – что стихи охватывают не только прошлые события.

Жанин кивнула молча. Не произнесла ни звука.

– Что человеческий геном содержит информацию о будущем. О событиях, которые пока не произошли и еще впереди.

Она кивнула снова.

Пауза. А потом:

– И чего же нам ждать?

Жанин колебалась.

Опустила взгляд.

Ответ напрашивался сам собой.

– Ничего хорошего, – сказала она. – Абсолютно ничего хорошего.

23

Офис Альберта ван Дийка пустовал со второй половины вчерашнего дня, а сейчас ситуация внезапно изменилась.

Перед самым обедом там началось черт знает что, и, если молодой ассистент на тот момент уже устал от постоянного ощущения скорби и тишины, обычно витавших над рабочим местом его шефа, сейчас, будь его воля выбирать, он предпочел бы их.

Кабинет ван Дийка оккупировали неизвестные люди.

Отчасти из полиции, другие же, по их словам, тоже принадлежали к ней, но выглядели хорошо одетыми финансистами. И они шарили по полкам профессора, залезли в его компьютер и спрашивали, где он может находиться и не говорил ли чего-то особенного или чего-либо вообще о том, куда он обычно ездил, о чем они не знали.

Ассистент лишь пожимал плечами и качал головой в ответ.

Он ничего не знал.

И единственно ему удалось понять, что Альберт ван Дийк исчез и, судя по всему, оказался в розыске, и от него требовали сразу же известить полицию, если тот появится или попытается выйти на контакт, и, естественно, он обещал сделать это.

Сейчас же сидел за своим письменным столом.

Боролся с собственной совестью.