Конец цепи

Между каждой такой бумагой находились другие, но она миновала их, не задерживаясь, словно останавливалась лишь на самых значительных эпизодах в романе, между которыми имелась масса второстепенных глав, и это приносило ей определенные дивиденды, заставляло лучше вникать в ее слова.

С равными промежутками она смотрела на Вильяма, проверяла по его взгляду, понимает ли он то, о чем она говорит.

– Первая мировая война. Вторая. Хиросима. Люди летят на Луну.

Это доказывало ее правоту, и Жанин видела по его лицу, как он пытался сохранить свой скептический настрой, отказывался соглашаться с ней, даже зная, что зря так поступает.

Для нее не существовало более явного доказательства.

Если она истолковала содержание текстов правильно, именно в таком порядке они и должны были находиться.

И так все получилось.

Она приблизилась к концу стены.

И замедлила шаг.

– Тянь-шаньское землетрясение. Извержение Невадодель-Руиса. Цунами в Индийском океане.

Она посмотрела на Вильяма, ничего больше не сказала, ждала его реакцию. «Выкладывай свои контраргументы сейчас, если в состоянии, – говорила она всем своим видом. – Возрази, скажи, что я ошибаюсь, заставь меня пройтись по комнате еще разок, и я это сделаю, не сомневайся».

И пару растянувшихся на вечность секунд, когда они стояли так наискось через комнату, Жанин держала руку на одной из бумаг, и они неотрывно смотрели в глаза друг другу.

Никаких слов. Даже дыхания.

И тишина затянулась настолько, что Жанин не выдержала и сама нарушила ее:

– Неужели я попала в плен собственных иллюзий?

И Вильям кивнул. Уже знал, куда она клонит.

– Почему они тогда находятся в правильном порядке?

– Ты понимаешь последствия того, о чем говоришь? – спросил он наконец.

Она кивнула.

Ей не нравилось это. Но и смолчать она сейчас не могла.

– Последствия, – сказала она, – состоят в том, что они говорят правду. И появились из нашего собственного генетического кода.

Он знал.

Но это требовалось сказать.

И она кивнула. Превратила его мысли в слова. И выдала их напрямую.

– В таком случае данные события записаны в нашей ДНК задолго до того, как они произошли.

В комнате опять воцарилась тишина.

И они долго смотрели друг на друга и разговаривали без слов.

– Но не это в первую очередь беспокоит меня, – сказала Жанин наконец.

Почувствовала взгляд Вильяма на себе.

И дала ему свою бумагу снова.

Ту самую, которую хотела показать на террасе не более суток назад, а он не понял, и она не успела объяснить.

Она обеспокоила Жанин уже тогда, когда она поняла ее значение.

И когда сейчас увидела его комнату, прямую времени, все стихи, ее волнение значительно усилилось.

Во второй раз Вильям стоял и смотрел на те же шумерские знаки на бумаге.

– Объясни, – попросил он.

Она кивнула.

И собралась с духом.

Мужчина был мертв.

В первую очередь из-за Альберта.

Он, собственно, не толкал своего конвоира, единственно воспользовался его энергией движения, плюс сработал фактор внезапности, и в результате он переступил границу, за которую не было возврата.

Он просто остановился. Достаточно резко.

И мужчина в костюме по инерции налетел на него, а Альберт дождался удобного момента и потянул его к себе, и тот продолжил двигаться по кругу, развернулся почти на девяносто градусов с Альбертом в качестве оси вращения и фактически полностью потерял контроль над ситуацией. Хотя, будь у него всего секунда, он восстановил бы равновесие, снова схватился бы за Альберта, но еще крепче, и отругал бы его, чтобы он не пытался делать новых глупостей.

Но мужчина не получил этой секунды.

Синий «гольф» оказался как раз там, где, по оценке Альберта, и должен был находиться, и он почувствовал рывок, когда человек, еще секунду назад державший его за руку, отделился от него после удара полутонной металлической смерти, и сейчас Альберт бежал через Западный парк в расстегнутом пальто, несмотря на осеннюю прохладу, а мысли беспрестанно крутились у него в голове, пусть он вроде бы не имел на них времени.

Инспектор Нейзен. Дьявол, который находился рядом с ним с того самого первого вечера, когда исчезла Жанин. Он сидел с ним ночи напролет, искал ответы, шарил по регистрам и держал его в курсе всех новостей, планов и идей.

Наверняка он, кто же еще? Инспектор Нейзен нажал на тревожную кнопку.

Не существовало никакой другой возможности.

Альберт остановился около большого пруда, на гравийной площадке за его спиной гуляли мамаши с колясками, старики совершали свой ежедневный моцион, и молодые люди спешили по делам, и эта обыденная умиротворенная обстановка позволила ему немного успокоиться и почувствовать себя одним из них.

Ему некуда было идти.

Он достал свой мобильник, открыл номер офиса и остановился. Паранойя снова дала знать о себе, вцепилась в него крепко. Он попытался сконцентрировать взгляд на чем-то, заставлял себя думать ясно.

Может, он перегнул палку?