Конец века в Бухаресте

Из своей просторной спальни, заставленной тяжелой мебелью, устланной коврами, завешанной длинными бархатными шторами, Буби сквозь распахнутые окна слышал в ночной тишине веселые крики, раздававшиеся с берега реки, и думал, что происходит в этот ночной час у Журубицы, что творится в каморке над кузницей у Дородана, что делается в доме Янку Урматеку, где он еще не успел побывать. Все эти люди прочно вошли в его жизнь. От Вены, где он прожил столько времени, не осталось ничего, кроме странной коллекции идей, сухих и бесполезных, потому что как только он пытался пересадить хоть одну из них на родную почву, она немедленно увядала. Чтобы найти здесь себе место, отыскать пока еще неведомый жизненный путь, нужны были иные мысли, иная мера вещей… Так он и заснул поздней ночью, ничего не распутав, громоздя перед собой обломки всяческих систем и умонастроений. Однако поутру, проснувшись под громкое чириканье воробьев за распахнутыми окнами, Буби ощутил, что все прояснилось. Он твердо знал, что управление их имуществом должно иметь совсем другую основу. Недвижимое имущество должно приносить доход. А самое главное, в их дела не должен вмешиваться Урматеку, поскольку он в них ничего не смыслит.

Поместья нужно превратить в предприятия, в основе их дохода будет труд, а не интриги и не сделки, как у Урматеку, «этого верного человека». И предприятия эти должны быть промышленными — не иначе!

Буби уже виделись где-то вдали дымящие корпуса фабрик и суета рабочих. Он даже слышал, как они приветствуют его, встречаясь с ним на дороге. Нарисовав грандиозную картину прогресса, вольная его мысль устремилась к Журубице, которую любовный пыл и томление сделали существом необычайным. Она такой не была. Но что было за дело до этого воображению и страстному желанию Буби? Очарованный собственным воображением и явился молодой человек несколько минут спустя в кабинет к барону Барбу, чтобы доказывать необходимость хозяйственных перемен. И тут выяснилось, что отец и сын совершенна же понимают друг друга. Целое утро потом Буби бродил по городу, обдумывая свою идею, а к полудню явился на обед к домнице Наталии. Расхаживая по гостиной, он опять заговорил о необходимости хозяйствовать на новый буржуазный лад. Высчитал, сколько можно получать дохода, но больше рассуждал о признательности, какую заслужит весь их древний род, вступив одним из первых в стране на путь прогресса. Однако глубоко личную заинтересованность, породившую этот план, он не обнаруживал. Прекрасно зная, как ценит отец Янку Урматеку, ругать его даже за отсталость Буби счел крайне недальновидным.

Барон Барбу, слушая пылкие рассуждения своего сына, не проронил ни слова. Наталия задумалась. Дело представлялось ей необычным и чрезвычайно дерзким. То и дело слыша от молодого человека слово «предприятие», она робко спросила:

— А что это будет за промышленность, Буби?

Если бы старый барон знал, что вопрос этот застанет Буби врасплох, немедленно обнаружив, что пыл его сына основан на беспочвенных фантазиях, он задал бы его давным-давно. Ничего подобного Буби не ожидал. Он умолк, удивляясь, куда занес его полет воображения, в то время как самого простого, но насущного вопроса он не решил. Совершенно растерявшись, он чувствовал, что, если не ответить сейчас же, все потеряно. Отец и домница Наталия заметят его смущение и не поверят, что его предложение основательно продумано.

Он увидел самого себя в высоком и чистом венецианском зеркале. Свет в этом зеркале, казалось, убегал куда-то вглубь, и отражение возникало на фоне прозрачного зеленоватого тумана. Рама искрилась хрустальными цветами.

И, улыбаясь самому себе, Буби ответил:

— Фабрика зеркал, Таница! Это и полезно и прекрасно!

Домница, которая не могла предполагать такого ответа, вскинула голову, словно ее окликнули. Она была так поражена, что, казалось, совсем забыла, как выглядят зеркала. Поэтому она медленно обвела взглядом все зеркала, находившиеся в комнате, большие и маленькие, остановившись наконец на своем круглом, с серебряной ручкой. Домница пристально и как бы испуганно посмотрела на него. Услышав, что Буби желает на деньги старого барона завести фабрику зеркал и эти зеркала, всегда представлявшиеся ей несколько таинственными, начнут появляться из их поместий в огромном количестве, она удивилась — все это представилось ей совершенно абсурдным. Старому барону такое предложение также показалось странным. По удивлению, которое изобразилось на лицах молчащих Наталии и барона, Буби понял, что произвел желаемое впечатление. Он еще раз убедился, что принадлежит к той породе людей, для которых совершенно не обязательно все продумывать заранее и до конца, поскольку лучшие идеи являются сами собой, притом непосредственно из жизни. Ему было приятно убедиться, какой у него оригинальный и изобретательный ум. Это придало ему уверенности и обрадовало, что он находится на правильном пути.